Прыжок через невозможное - [3]

«Нет, — сокрушенно решает он, — как тут ни ловчись, а преграды этой не миновать. Подорвет она нашу мину не там, где надо…»

А когда Брагин спускает блокнот с запиской: «Ну, что придумали?» — Голиков отвечает:

«Ничего не поделаешь против гадов. Разве только самому мне поплыть туда ночью и перегрызть ту сеть зубами?»

Замечание старшего сержанта по этому поводу обидно, однако в нем звучит обнадеживающая нотка:

«Я привык больше полагаться на свою голову. Поберегите ваши зубы для тушенки, ефрейтор. Рано сдаетесь! Сегодня ночью мост непременно должен взлететь на воздух!»

К вечеру снова начинает куриться река. Мало-помалу заполняются серым туманом низины. Медленно сужается поле видимости. Клочья тумана, которые сначала как бы витали над рекой, теперь прикрывают ее плотной пеленой. Туманятся и контуры деревьев на той стороне реки, теряет очертания кустарник. Становится все прохладнее. Ощутимее пахнет сыростью и речной тиной. Начинают квакать молчавшие весь день лягушки.

Голиков не замечает, как спускается с дерева старший сержант. Он обнаруживает Брагина только тогда, когда тот уже стоит почти рядом.

— За дело, ефрейтор! — строго говорит старший сержант. — Надеюсь, вы отдохнули за день? Подумаем-ка теперь на свежую голову, как нам сплавить взрывчатку вниз по реке без плота.

— А как же сеть?

— Она не спасет им моста. Беру это на себя. Можете считать, что сети не существует.

Как Брагин обойдет это препятствие — непонятно, но старший сержант никогда не бросает слов на ветер. Нужно теперь и ему, Голикову, блеснуть чем-то, и он предлагает:

— А что, если взрывчатку пустить под водой?

— Это было бы неплохо, — соглашается Брагин. — Но как? Что использовать для ее плавучести?

— Консервы, — торжественно заявляет Голиков.

Старший сержант готов уже обрушиться на него за неуместные шутки, но ефрейтор поспешно добавляет:

— Я не шучу. Мы выпотрошим консервные банки, заклеим их изоляционной лентой. Вот вам готовые баллончики с воздухом. На этих поплавках и подвесим взрывчатку. Ничего себе идейка?

Старший сержант одобряет идею, однако, опасаясь, что банки не смогут выдержать веса взрывчатки, решает для большей плавучести ее подвязать к взрывчатке еще что-нибудь.

Саперы быстро вскрывают консервы и тщательно заклеивают надрезанные кружочки жести изоляционной лентой. Взрывчатка заранее запакована в прорезиненный мешок. Прикрепив к ней сухой, легкий пень и подвязав все это шпагатом к пустым консервным банкам, саперы входят в реку.

Река неглубокая, лишь в двух местах приходится немного проплыть, прежде чем достичь ее противоположного берега. Здесь еще днем Брагин приметил надежный ориентир, от которого течением выносит брошенные в воду предметы прямо к мосту. Ориентир, правда, не виден теперь, но Брагин без труда нащупывает его руками.

Вода в реке теплая, а воздух холодный. Промокшее обмундирование неприятно прилипает к телу. Дно реки оказывается топким, ноги вязнут в скользком иле. Работать не очень удобно, но саперы терпеливо и бесшумно оснащают свою плавучую мину.

Сначала груз взрывчатки так глубоко погружается в воду, что возникает опасение — не застрянет ли он где-нибудь на мелком месте. Приходится вылезать на берег и искать там сухих сучьев и пней. Подвязав все это к шпагату, поддерживающему взрывчатку, саперы добиваются вскоре такого равновесия, при котором их мина не очень глубоко погружается в воду. А тонкий упругий прут, прикрепленный к ее взрывателю и довольно высоко возвышающийся над водой, почти незаметен при этом.

— Ну, шагом марш, — шепчет Брагин, выпуская из рук плавучую мину. — Счастливого пути!

Выбравшись на берег, саперы раздеваются, выжимают мокрое обмундирование и укутываются в плащ-палатки.

— Не скажешь, что жарко, — дрожащим от холода голосом произносит Голиков.

Старший сержант Брагин не отвечает ему. Он сосредоточенно следит за стрелкой, медленно ползущей по светящемуся циферблату ручных часов. Когда, по расчетам старшего сержанта, до взрыва остается всего несколько минут, он вешает на шею бинокль и снова взбирается на дерево. Приложив бинокль к глазам, он всматривается в непроглядную тьму ночи.

Минут через пять яркая вспышка озаряет местность. Брагин отчетливо видит в бинокль огромный фонтан воды и взлетающие в воздух бревна разрушенного моста. Грохот взрыва приходит несколько позже, когда снова все погружается во тьму. Река приносит взрывную волну, почти не приглушив ее расстоянием. Она предостерегающе грозно звучит в настороженной тишине ночи, будя многократное речное эхо.

…На другой день, когда саперы были уже в расположении своих войск, Голиков спрашивает Брагина:

— Как же это вы, старший сержант, сеть-то обошли? Ведь штырь мины обязательно должен был задеть за нее.

— А я и не собирался ее обходить, — довольно усмехается Брагин. — Просто использовал эту сеть для постановки взрывателя на боевой взвод. Я ведь до того еще, как идти на задание, изготовил на всякий случай такой взрыватель в нашей мастерской. Он и решил все дело. Упругий штырь нашей мины, или антиклиренсовое приспособление, как его у нас называют, задев за веревку, поставил этот взрыватель на боевой взвод. А уже потом, когда штырь коснулся моста, взрыватель безотказно сработал, взорвав нашу мину. Вот и выходит, Голиков, что неплохо поработали мы головой, хотя вы возлагали надежду главным образом на зубы. Берегите зубы, ефрейтор! Они вам еще пригодятся.