Прыжок - [16]

— Что с вами? Вы больны? Один… Какой вы бледный! Лежите смирно! Постойте, вам холодно?

Подвинула подушку, набросила на ноги пальто. Маленькие руки оказались удивительно ловкими, быстрыми и заботливыми. Джега смотрел остановившимися глазами. Сердце прыгало как грузовик на ухабах. Откуда, из какой преисподней ворвалась она в его глухой угол? Юлочка как будто угадала его мысли.

— Не удивляйтесь моему приходу. Я ведь тоже от больного. Гриша слег. Воспаление легких. Простудился, упав в воду. Во что бы то ни стало настаивал, чтобы вас известили. Ему там кружок какой-то поручен. Он все бредит им, клянется, уверяет, что впредь работу будет вести хорошо. Тяжело слышать… А вы-то… вы-то что? Ай, герой!

Покачала головой, заботливо сморщила лоб, слабо улыбнулась.

— Но что с вами такое?

Шевельнул чуть заметно головой.

— Голова? Где? Виски? Невралгия?

Тронула легкими пальцами волосы, подвинулась вплотную, положила руки на голову, прижала к вискам. Нежный аромат скатился к ноздрям Джеги. Рванулся отяжелевшей головой и не мог уйти.

— Стойте, звереныш. Я же не съем вас. Глупый…

Медленно провела руками по лбу один раз, другой. Джега затих и смотрел, не отрываясь, в опрокинутую потемневшую синеву ее глаз. Тихо скользили белые легкие ладони по лбу, по вискам, одна за другой вперегонки. И от этих скользящих движений Джеге делалось легче. Жилки на висках прекратили мучительную пляску, укрощенные беглой лаской рук. Голова стала легкой, неощутимой. Джега закрыл глаза и погрузился в набежавшую сладкую дрему.

Когда глаза его вновь открылись, в комнате никого уже не было.

Тронув голову рукой, он убедился, что боль исчезла без следа, и, вытянувшись в кровати, вздохнул полной грудью. Тут вместе с привычными домашними запахами каморки ноздрей его коснулся тонкий, еле уловимый запах духов.

В то же мгновение вытянутая рука его быстро нащупала что-то мягкое. Сев на кровати, Джега поднес мягкий комочек к глазам. Это была перчатка — маленькая серая перчатка, пропитанная ароматом знакомых уже духов. Долго смотрел на нее Джега, не отрывая глаз, и в груди, в затылке, от ног кверху заструились густые терпкие соки. Вздрогнул, опрокинулся на постель и долго бездумно глядел в белесый квадрат потолка. Спал он в эту ночь беспокойно. Утром сборы начал раньше обычного, но тянулись они дольше, чем всегда. Бывало, вскочит — куртку с гвоздя, портфель под мышку и за дверь. А нынче с утра тычется из угла в угол, тронет одно, другое, цепляется за вещи. Насовал в портфель ненужных бумаг. А рядом на столе перчатка. Не смотрит на нее, а видит. И все по углам глазами торкает и сборы тянет, как услужливый поп богатые похороны. Под конец, не глядя, сунул перчатку в портфель:

«Надо ж отдать. Не мое ведь».

Шел сгорбясь по свежей утренней улице.

«Чортова игра. Надо кончать. Не младенец».

Крупно шагая, подошел к дому с палисадником. Одним взмахом влетел на крыльцо. Рванул звонок. За дверью раздались легкие шаги. На пороге появилась Юлочка. При виде Джеги на бледном личике ее вспыхнула и пропала мгновенная краска.

Шагнул через порог и быстро спросил, глядя в сторону:

— Григорий как?

Юлочка устало повела плечами.

— Всю ночь бредил. Доктор был. Дома ничего нужного нет, а больница переполнена, не принимают. Измучилась.

— Не принимают?.. Телефон есть у вас?

— Нет. У соседей есть.

Прислонясь к косяку в темном коридорчике, через стену слушала Юлочка, как музыку, громкий, четкий голос. Разве можно было не покориться его силе?

Через минуту Джега вернулся.

— Все готово, собирайте Григория. В обед мы с Чубаровым примчим с извозцом и отвезем в больницу.

Сразу после обеденного гудка Джега забрал забежавшего в коллектив Петьку и вместе с ним поехал к дому Светловых.

Юлочка ждала их. Они прошли в комнату Григория, и, как ни был Джега занят другими мыслями, он не мог не отметить про себя окружающей его чистоты. Все было на своем месте, каждая вещица блестела. Ленин на стенке в такой же аккуратной рамочке, как девица с розовой спиной в комнате Юлочки. Будто и сам Ильич выглядит как-то прилизанней. Усмехнувшись, подошел Джега к кровати.

Жаром пахнуло от разметавшегося Гришки. Сухими, потрескавшимися губами бормотал что-то невнятно и жалобно. Джега метнул портфель на стол и обернулся к Юлочке.

— Надо одеть его, завернуть. Да постойте, я сам. Шли бы вы спать — управимся.

Юлочка только рукой махнула. Она двигалась вокруг бесшумно и легко, несмотря на усталость. Наконец, больной был укутан. Его вынесли, усадили кое-как в пролетку. Петька сел рядом, прижал крепко.

— Держись, голова. В минуту у мертвецкой будем.

Джега вбежал в дом за портфелем. На обратном ходу увидал в передней, что Юлочка шляпку надевает. Взял шляпку из ее рук.

— Оставьте, сами все обработаем. Свой брат, все же, комсомолец. Сидите уж!

Юлочка благодарно посмотрела на него и, уронив тихое «спасибо», повернулась, чтобы уйти в комнаты. Тут покажись Джеге, будто она покачнулась на ходу. Мигом протянул он руки. Но едва прикоснулся к Юлочке, как в ту же минуту под самим половицы зыбью пошли. Отнял тогда ладони от розовеющих под батистом плеч, кинулся к дверям и прямым ходом на пролетку. Брякнулся на место.