Прыгуны во времени - [8]

Так что, раз уж рождаемость контролировалась, то было нелогичным со стороны Верховного Правления заниматься снижением потенции. Секс был любимым занятием пролетариата. Ведь чтобы наслаждаться сексом, не нужно иметь работу. Он помогал убить время. Хелейн решила, что слухи, которые до нее доходили, были сущей ерундой. Кроме того, она сомневалась, что компьютер в прачечной мог что-либо сказать Ноэль Колмек по этому вопросу.

С чего бы это вообще компьютеру разговаривать с Ноэль Колмек? Ведь она всего-навсего дурочка-хохотушка.

Разумеется, со всей определенностью ничего нельзя утверждать. Верховные Правители отличались хитростью. Взять хотя бы, например, этих прыгунов во времени! Интересно, задумалась Хелейн, есть ли во всех этих разговорах какая-то доля истины? Существуют, конечно, документы, подтверждающие прибытие перебежчиков в предыдущих столетиях. А если это всего лишь подделки, помещенные в книге по истории, чтобы все запутать? Что здесь правда, а что вымысел?

Хелейн вздохнула и спросила:

– Который час?

– Без десяти минут три, – тихо ответили вмонтированные в ухо часы.

Скоро придут из школы дети. Малышу Джозефу было семь, Марине – девять лет. Они еще невинны, насколько могут быть невинными дети, вынужденные все время проводить в одной комнате с родителями.

Хелейн повернулась к пищевому автомату и яростным нажатием кнопок запрограммировала его на дневную закуску. Едва она покончила с этим, как появились дети. Они весело поздоровались с ней. Хелейн пожала плечами.

– Садитесь обедать, – сказала она.

Джозеф одарил ее ангельской улыбкой:

– Сегодня в школе мы видели Клуфмана, он совсем такой, как наш папа.

– Разумеется, – кивнула Хелейн. – Вы ведь знаете, что у Верховного Правления нет ничего важнее посещения школьных классов. А Клуфман похож на нашего папу потому… – она прикусила язык, так как уже собиралась сказать какую-нибудь ложь, а Джозеф все воспринимал буквально. Он повторил бы в школе ее слова, и уже на следующий день в доме появился бы следователь, допытывающийся, почему это семья Помрата, имеющего четырнадцатый разряд, утверждает, что состоит в родстве с одним из Верховных.

– Только на самом деле это не был Клуфман, – вмешалась в разговор Марина. – Он не приходил, нам показывали его портрет. – Она подтолкнула брата. – Клуфман не зайдет к тебе в класс, глупенький. Он очень занят!

– Марина права, – подтвердила эти слова мать. – Послушайте, дети. Я запрограммировала ваш день. Ешьте, а затем сразу же садитесь за уроки.

– А где папа? – спросил Джозеф.

– Он вышел повозиться с машиной по трудоустройству.

– Он получит сегодня работу? – допытывалась Марина.

– Трудно сказать, – уклончиво улыбнулась Хелейн. – Значит так, еште и за уроки. А я пойду в гости к миссис Виснек.

Дети принялись за обед. Хелейн вышла и поднялась этажом выше в квартиру Виснеков. Дверь сообщила, что Бет дома, Хелейн объяснила, кто она, и ее пропустили внутрь. Бет Виснек молча кивнула ей. Она выглядела ужасно уставшей. Это была невысокая женщина, чуть больше сорока лет, с темными доверчивыми глазами и тускло-зелеными волосами, туго завязанными сзади. Ее двое детей, обычные мальчик и девочка, обедали за столом, сидя спинами к двери.

– Что новенького? – спросила Хелейн.

– Ничего. Ничего. Он пропал, Хелейн. Они не хотят признать это, но он совершил прыжок и больше уже никогда не переступит порог этой квартиры. Я теперь вдова.

– А что дали поиски с помощью телевектора?

Миссис Виснек пожала плечами.

– По закону его можно использовать восемь дней. Вот и все. Они просмотрели зарегистрированный список перебежчиков, но никто по фамилии Виснек в нем не числился. Разумеется, это ничего не значит. Очень немногие из них, прибывая в прошлое, называют свое подлинное имя А у первых перебежчиков нет даже запротоколированных описаний внешности. Так что трудно что-либо доказать. Но он исчез. На следующей неделе я подаю заявление о начислении мне пенсии.

Всем сердцем Хелейн была с Бет. Здесь, в квартире гражданина четырнадцатого разряда, жизнь была малопривлекательной, но, по крайней мере, во время стресса можно было найти утешение в своей семье. Теперь же Бет лишена и этой возможности. Ее муж показал ей нос и исчез в прошлом.

«Прощай, Бет, прощайте, детки, прощай, паршивый двадцать пятый век», возможно, говорил он, отправляясь в путешествие во времени. "Трус! подумала Хелейн.

– Спасовал перед ответственностью! И кто же теперь возьмет в жены Бет Виснек?" – Мне так тебя жалко, – пробормотала она вслух.

– Не надо. У тебя тоже будут неприятности. Скоро все мужики сбегут. Вот увидишь. Норм тоже. Все они болтают о высоких обязанностях перед обществом, а потом убегают. Бад клялся, что ни за что не покинет меня. Но у него, понимаешь ли, не было работы более двух лет, хоть он и отмечался каждую неделю, и он не смог больше выносить этого. Поэтому-то он и исчез.

Хелейн не понравился намек на то, что и ее собственный муж вот-вот начнет отмечаться. Со стороны Бет было нетактично говорить об этом, несмотря на постигшее ее горе. «Ведь в конце-то концов, – подумала Хелейн, – я зашла к ней, чтобы чисто по-дружески утешить. А она просто завидует мне».