Прыгуны по измерениям - [2]

Мы с Сэлли нырнули за кушетку как раз в тот момент, когда в дверь вкатился второй прыгун и открыл ответный огонь; он не попал в противника, зато начисто снес со стены мозаику; Все мои органы ухнули туда, где они обычно спасаются в подобные моменты.

— Ты цела? — крикнул я сквозь грохот.

— Вроде бы, — отозвалась Сэлли. В паре дюймов над ее головой в стену врезался зазубренный кусок пластика. Дом взвизгнул от боли.

От шального заряда кушетка вспыхнула, и мы проворно отползли. Второй стрелок отступал под залпами, а первый исполнял механизированные гимнастические упражнения по всей гостиной, увертываясь от направленных в него выстрелов. Наконец второму удалось смыться, первый повернулся к нам, сунув оружие в кобуру.

— Очень сожалею насчет беспорядка, ребята, — пробурчал он сквозь забрало шлема.

Я онемел от возмущения. Однако Сэлли приставила к уху согнутую ладонь и гаркнула:

— Что?!

— Извините, — повторил стрелок.

— Что?! — снова крикнула Сэлли, затем повернулась ко мне: — Ты слышишь, что он там бормочет? — При этом она мне подмигнула.

— Не-ет, — протянул я. — Ни слова не разберу.

— Извините, — сказал он, на сей раз громче.

— Мы! Тебя! Не понимаем!

Прыгун раздраженно поднял забрало и рявкнул:

— Мне очень жаль, ясно?

— Сейчас узнаешь, что такое «очень жаль», — пообещала Сэлли и ткнула ему большим пальцем в глаз. Прыгун взревел и закрыл перчатками лицо, а Сэлли выхватила у него из кобуры «пушку». Затем постучала рукояткой по шлему, чтобы привлечь внимание, и отошла на несколько шагов, нацелив оружие на незваного гостя. Тот уставился на нее уцелевшим глазом, в котором стало постепенно отражаться понимание ситуации, поднял руки и сплел пальцы на затылке (см. процедуру ареста, пункт такой-то).

— Скотина, — припечатала Сэлли.

* * *

Звали этого придурка Ларри Роман, что объясняло слово РОМАН, нанесенное по трафарету на каждой части его доспехов. Выковырять его из брони оказалось задачкой посложнее, чем добыть мясо из клешни омара, и на протяжении всей этой процедуры он ругал нас последними словами. Но Сэлли невозмутимо держала прыгуна на прицеле, пока я стаскивал с него пропотевшую скорлупу, а затем связывал запястья и лодыжки.

Дом Сэлли был серьезно ранен, и я сомневался, что он выживет. В любом случае, его побелевшие и утратившие эластичность стены указывали на серьезность проблемы. Отобранная у Романа прыгалка оказалась любопытным и компактным устройством — ромбовидным, размером с предплечье, на вид отлитым из единого куска металла и покрытым непонятной мешаниной органов управления, словно впрессованных в его поверхность. Я осторожно положил ее на пол, не желая случайно перенестись в другое измерение.

Роман наблюдал за мной здоровым глазом (тот, в который ткнула Сэлли, набух и заплыл) со смесью возмущения и тревоги.

— Не волнуйся, — успокоил его я. — Играться с этой штуковиной я не стану.

— Зачем вы это делаете?

Я кивнул в сторону Сэлли:

— Это ее шоу.

Сэлли пнула тлеющую кушетку.

— Вы убили мой дом, — заявила она. — Вы, свинячьи задницы, постоянно вваливаетесь сюда и начинаете пальбу, совершенно не думая о людях, которые здесь живут.

— Как это — «постоянно вваливаетесь сюда»? Да сегодня трансустройство вообще было использовано впервые.

— Ага, конечно, — фыркнула Сэлли, — в вашем измерении. Ты немного отстал от жизни, парень. Эти гребаные прыгуны уже несколько месяцев носятся здесь и палят куда ни попади.

— Врете, — не поверил парень. Сэлли облила его ледяным презрением. Я мог бы сказать ему, что одолеть Сэлли в споре невозможна Я так и не узнал ни единого способа переспорить ее, но тупое отрицание здесь точно не сработает. — Послушайте, я офицер полиции. А тот, кого я преследую — опасный преступник. Если я его не поймаю, вам всем будет грозить опасность.

— Да неужели? — протянула Сэлли. — Даже еще б6льшая опасность, чем та, которой вы, придурки, нас подвергаете, когда палите в нас?

Парень сглотнул. Лишившись брони и сидя в одном хайтековском нижнем белье, он наконец-то испугался.

— Я лишь исполнял свою работу. Защищал закон. А вот для вас это кончится большими неприятностями. Мне надо поговорить с кем-нибудь из местного начальства.

Я кашлянул:

— В нынешнем году начальство — это я. Я здешний мэр.

— Да вы шутите!

— Это административный пост, — сообщил я. В свое время я изучал древнюю историю и знал, что обязанности мэра некогда были совсем другими. Но я хорошо умею вести переговоры, а в наши дни это основное требование к мэру.

— И как вы собираетесь со мной поступить?

— Уж что-нибудь да придумаем, — заверила его Сэлли.

* * *

На рассвете дом Сэлли умер. Он испустил душераздирающий вздох, а из его сосков начала сочиться черная жижа. Воняла она отвратительно, и мы отвели дрожащего от холода пленника в мой дом.

Здесь было ненамного лучше. В разбитое окно спальни всю ночь дул холодный ветер, из-за чего нежные внутренние стены с тонкой корой покрылись изморозью. Но мои окна выходили на юг, так что, когда встало солнце, в уцелевшие окна полился маслянисто-желтый свет, прогрел стены, и я услышал, как внутри заструился сок. Мы налили себе кофе и продолжили спор.

— Я ведь уже говорил: где-то неподалеку бродит Осборн, а у него мораль шакала. Если я его не поймаю, всех ждет беда. — Роман все еще пытался убедить нас вернуть ему снаряжение и отпустить в погоню за злодеем.