Прыгун - [42]
«…я пойду путем прямым и коротким, а тебе придется идти извилистым и длинным...»
— Почему именно так?
«...а вместе по короткому не можем?»
— Потому что я так хочу. Потому что я так привыкла, — почти нежно продекламировала девушка, вспомнив, что она закуривала.
«...нет...»
— Мое «хочу» не учитывается?
— Ты же сильный пол, — осклабилась Сашенька, дирижируя сигаретой разверзшимся вокруг хаосом. — Неужели ты будешь спорить и настаивать?
«...я ошиблась в тебе?»
— Наверное, нет, — пожал я плечами.
Мне нравились игры этой девочки, они казались взрослыми и в ее исполнении выглядели особенно эффектно. Я заметил каприз, мелко мерцающий в самой сердцевине ее глаза, приметил вредность, что свила гнездо на самоуверенном носу. Крохотные красные чертики резвились в ее волосах, ныряя и выныривая, а ехидные уголки складывали самую сволочную улыбку.
— Вот и хорошо, — произнесла она, теперь уже глядя в сторону.
«...пора носить бирочку с моим именем...»
— А ты не проста, — казалось мне, подумал я.
«...не всегда до конца тебя понимаю...»
— Ты только сейчас это заметил? — Улыбка растворилась, бритвенная гримаса полоснула мою психику. Она любила так делать, вынимать из слов вторичные, третичные смыслы. Цепляться за несвоевременность сказанного, обижаться, чтобы просто услышать извинения.
«…дурак…»
— В смысле?
— Мы с тобой прообщались кучу времени.
«...и?»
— Если толковать твои слова строго в соответствии с текстом, получается, что до этого ты считал меня заурядной. — Злые глаза подозрительно вскапывали мое лицо. Могло показаться, что она говорит серьезно, и лишь позже я узнал и понял, что это не так. — Может, я выгляжу простушкой?
— У каждой фразы свое время, — ответил я. — Я заметил давно, но сказал сейчас, когда уже не мог не сказать.
«...она как звено в цепи...»
— Один балл в вашу пользу, — улыбнулась Сашенька. — За находчивость. И кстати, у каждой фразы тоже свое лицо. поэтому я верю тебе.
«...и все знаю про тебя...»
— Ты будешь применять ко мне балльную систему?
— А как же? Балльная система применима ко всему. В зависимости от баллов так или иначе строятся те или иные последствия. Ты не согласен?
«...согласен ведь...»
— Согласен.
— Соглашайся со мной почаще.
«...я всегда права…»
— ОК.
— Я серьезно. Люблю, когда со мной соглашаются.
«...всегда...»
«Параллельность мышления, — подумал бы я сейчас, — жесткая и неукоснительная.»
— Хочу, — сказал я тогда.
«...с тобой и тебя...»
— Проверим. — Она шагнула в почти незаметный в темноте черный проем.
Покачиваясь, я двинулся следом и вышел на балкон, что завис над неровным куском реальности с обратной стороны. Там можно было разобрать куцый двор с зонтиковым кафе, рядок машин, беспорядочно набросанных вокруг, арочные ворота с будкой. А за ней — дорожную ленту, пустую, темную, впаянную в перила серых зданий.
— Мне хочется на другой уровень, — после минуты молчаливого созидания сказала Сашенька.
«...прямо сейчас.»
«...хм...»
— Можешь оставить семь гномов? — пытливо заглянула она мне в лицо.
«...ты должен...»
— Думаю, их надо уводить отсюда, для первого раза достаточно.
— Думаю, они позаботятся о себе сами.
«...тебе пора позаботиться обо мне…»
— Я устал, Сашенька, мне надоел даже пятый. Я не хочу.
«...а ведь я ошиблась...»
«...в тебе...»
— Ты неправильно сказал. Быстрее скажи что-нибудь другое.
— Не хочу.
— Передумай.
— Нет.
— Зачем ты так? Зачем тебе надо было все испортить? — Неожиданно она отстранилась.
— В смысле?
— Все было так хорошо, а ты взял и испортил. — Хитрые глаза недобро блестели.
«...не понимаю тебя...»
— Говори же что-нибудь!
«...исправь!»
Я не говорил.
— Если ты сейчас не ответишь, я сделаю то, что не хочу делать, — пригрозила Сашенька.
— Прекрати, пожалуйста.
«...не надо...»
— Знаешь, у меня сейчас ощущение, будто наши отношения — веревочка, и на ней выросли стены. Высокие. — Она увела глаза в сторону, не позволяя мне туда заглядывать.
«...с шипами...»
— Зачем ты…
«.. не понимай меня так.»
— Ничего. Я пойду туда одна.
— Пойдем вместе.
— Я поеду одна! Стены не позволят поехать туда вместе. Правда, мы можем поехать раздельно. Ты в одном такси, я в другом. И там, словно не знаем друг друга.
«...даже не будем смотреть друг на друга...»
— Я передумал. Я хочу туда, очень хочу. — Я попытался приблизиться к ней.
«...я уже там...»
Она молча отодвинулась, отстраненно улыбаясь. Настолько холодно, что меня передернуло. Стало неуютно.
— Зачем ты так? — Глаза мои мстительно прищурились.
«...веселишься, сука?»
— Стены, — тихо пояснила она. — Мне уже пора. скоро.
— Убери их.
— Не могу. — Вид нарисовался такой, будто от нее и в самом деле ничего не зависело.
«...извини...»
— Хочу, — устало процедил я.
«...извини!»
— Поздно! — Лик ее выражал сожаление. Много всяких сожалений, от вида которых на ее лице мне стало плохо.
— Извини. — Я пошел на крайность, на которую редко позволял себе идти. И с тех пор делал это еще очень много раз на один квадратный день. Создавалось ощущение, что я выговаривался за те девяносто девять случаев, когда не сказал ничего подобного.
Сашенька скучающе разглядывала свои длинные ногти.
Откуда-то снизу мозг окатило ледяным спокойствием, я резко расслабился, хотя секунду назад трепыхался в беспомощном напряжении. Глаза стали еще уже, и в минуту насильственной командой я все переосмыслил в корне и покрыл отталкивающей краской мужского цинизма. Тогда я мог совершать такие подвиги.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!