Пряжа из раскаленных углей - [111]

Но мне не нужно делать выбор между этими двоими. Потому что выбор этот сделан давно, и он не изменился.

Я вкладываю руку в ладонь и чувствую тепло. Не жар сжигающей страсти, но тепло человеческого участия.

Я ни за что не разожму своих пальцев, вцепившихся в эту ладонь.

И мы идем. Идем бесконечными коридорами и тоннелями… Идем, взявшись за руки, и нам безразлично, сколь длинным будет этот путь. Я чувствую лишь облегчение, а не усталость, ведь мой путь окончен – я нашла того, кого искала всю жизнь.

Мы идем и идем, пока я не начинаю узнавать эти места. Это ведь Самсод, старый дряхлый Самсод, и он не изменился. Нет, он стал заброшеннее. Хозяина ведь нет…

Зато есть гости. Вот они, я узнаю их: Иолль, растаявший как дым при моем приближении, Крэммок, с мрачным удивлением рассматривающий меня, Элена… О, прекрасная медноволосая Элена. Она идет ко мне, пристально вглядываясь, идет медленно, осторожно, словно опасаясь, не убегу ли я… Ладонями касается моих щек, заглядывает в мои глаза. Она так близко, что я не могу пошелохнуться, а только смотрю и смотрю в ее глаза… Глаза странно-черные, с серебристым мерцанием на дне, словно где-то там далеко, серебряное зеркало ловит лунное отражение чужой души…

– О, так вот ты какая, Плетущая! – медленно проговаривает Элена, превращаясь в Сирену…

– А-а-а!

– Что? Что случилось?

Я еще только распахнула глаза, а сыскари уже стояли надо мной с обнаженными клинками, настороженно оглядываясь по сторонам.

– Сон, – я судорожно вздохнула, зябко обхватывая колени руками, – Просто дурной сон. Мне приснилась Сирена.

– Сирена? – несколько секунд Берген пристально вглядывался в меня, но больше ничего не произнес.

– Я побуду на карауле, – сказала я, кивая сидевшему у едва тлеющего костра Водару, – Все равно спать больше не смогу.

– Хорошо, – не отрывая от меня изучающего взгляда, Берген положил рядом со мной кинжал, – Будь осторожна.

Сыскари спали. У них была счастливая привычка засыпать везде и всегда, как только представится такой случай… Неужели еще месяц назад я едва ли не ненавидела их? Впрочем, не могу сказать, что сейчас всех люблю, но многих научилась хотя бы терпеть…

Их осталось семеро, всего семеро. Вот спит Магето, его бледно-рыжая шевелюра в отблесках огня кажется золотистой. Кажется, я уже примирилась с его вечной грубостью и склонностью к скандалам. А вон Водар, свирепый только для чужих. А вон силач Елам, мой добрый защитник… Крилитус хитер и изворотлив, но иногда говорит весьма здравые вещи. И, кажется, он все-таки смирился с моим существованием. Там Рене – редкостный молчун. Его взгляд исподлобья мне не нравится, его амбиции явно завышены, но когда он молотит кулаками, самое безопасное место – это стоять у него за спиной. А рядом – его дружок Хедер, бахвал и хвастун, однако его просто обожают лошади, а животные редко ошибаются… И наконец, Берген. Немногословный и сдержанный, он полностью изменил мое отношение к людям, держащим в руках оружие. Бледный и сухой, с невыразительными, незапоминающимися чертами лица, с редкими русыми волосами и не слишком впечатляющей фигурой, он научил меня видеть достоинство за неброской внешностью, а честь – за фасадом черного мундира. Иногда он напоминал мне другого человека, такого же сдержанного и внешне холодного, даже не знаю почему, ведь они так не похожи друг на друга… Но тот человек во сне протянул мне руку, и я шагнула к нему. Я не остановилась бы, даже будь между нами пропасть. Но то во сне, а в жизни, увы, не все так просто…

Ночь шла своим чередом. Огонь давно пожрал остатки бочек и досок и догорел, однако света вполне хватало… Только теперь я заметила, как посветлело за пределами пещеры. Ничего удивительного в том не было. Всего лишь ночной ветер разогнал тучи и теперь в небе светила луна, бросая серебристые дорожки на слегка волнующуюся водную гладь. Красивое то было зрелище: море, ночь, лунный свет… Некая тень мелькнула в изломанно-треугольном проеме пещеры. Я насторожилась и оглянулась: сыскари спали, кто беспокойно, кто мертвенно, но никто из них не бродил привидением.

Тень за пределами пещеры мелькнула еще раз. Я встала и осторожно подошла к выходу… И застыла на месте.

У берега качался на волнах изящный парусник. Я не слышала его приближения, не слышала звуков команд или иного человеческого присутствия, да и сейчас он стоял почти беззвучно; до меня доносились лишь звяканье металла и плеск волн о его темные изогнутые борта. Он походил на видение. Он наверняка видение…

А потом на берег из маленькой лодки вышел человек. Я не видела его приближения – камни скрывали и его, и лодку, на которой он подплывал к берегу, однако сомнений не вызывало – он с корабля. Человек подтянул лодку к камням и принялся легко взбираться по валунам вверх, перепрыгивая через бушующие внизу водовороты прибоя… а потом лунный свет упал на него, и он поднял голову. Мелькнула седая прядь в темных волосах.

– Кэсси? – с бесконечным удивлением спросил он, – Как ты здесь оказалась?

– Хед, – я чувствовала, что самым непотребным и глупым образом мои глаза наполняются слезами, – Хед.

Я отошла от пещеры, а потом и вовсе спрыгнула через пару валунов вниз. Я никак не могла поверить своим глазам.