Прятки с Солнцем - [7]

  Рядом со столбом, в который мы врезались, была небольшая площадка, когда-то закатанная искусственным газоном. Теперь на нем росла какая-то рыжеватая трава, поглотившая всю полянку. Насколько нам позволял смотреть вдаль странный белый туман, было видно буквы, прилепленные на траву.

  «Б… гор…д…к».

  -Нифига мы прокатились. – Выдавил Костер после нескольких минут звенящей тишины.

Глава III

                 Влас

Кремень озадаченно рассматривал карту Московской области сорокалетней давности. Он повертел ее в руках, старательно в нее всматривался, пару раз буквально уткнулся в нее и, наконец, сказал:

  -Хм… люди, тут у нас казус вышел. Мы в восточное Подмосковье уехали.

Алексей, баюкавший собственную руку, огрызнулся:

  -А то мы не поняли! И что теперь делать?

  Кремень некоторое время еще всматривался в карту. А я тем временем осматривал окрестности вокруг остатков автобуса. Результатов это особых не принесло, так как все укутывал белесый туман, да и света с переменой обстановки не прибавилось.

  Да и ничего примечательного я так и не обнаружил. Штук пять-шесть пепелищ вокруг стелы, видимо – остатки деревянных домов. На дороге машин так и не обнаружилось, хоть дорога и должна была быть вполне оживленной.

  Костер тем временем старательно покрывал матом сталкеров Ганзы, саму Ганзу, торговцев Ганзы, шут-знает-что-еще Ганзы, поверхность, автобус, меня, Кремня и вообще все, до чего добиралась его память в глубинах сознания.

  Наконец Кремню надоело и он молча залепил Алексею затрещину. Парня мотнуло вперед, он не удержался, грохнулся на землю, чуть не напоровшись на обломок автобуса. Костер понял, что перегнул палку, а потому просто встал с земли, отряхнул от пыли химзу и отошел с таким видом, будто ничего и не произошло.

  Терминатор подал голос:

  -Значит так. Вот это самое место – въезд в город Богородск… или Ногинск, первое название тут в скобочках написано. Скоро светает, так что нужно заночевать где-нибудь в городе. Наверняка здесь есть достаточно глубокий подвал неподалеку, чтобы можно было спрятаться от тварей днем. И мне абсолютно не нравится этот хренов туман… - Буркнул Кремень напоследок.

  Костер, устроившийся на вылетевшем из салона кресле, спросил:

  -А в метро мы когда попадем, а?

  Глаза Кремня под противогазом недовольно сощурились.

  -Ну… можно будет попытаться пешком дойти на следующую ночь. Уж денек по-любому придется без еды перетерпеть, но это ничего, это не в первой. Мы пойдем в сторону Москвы, а там, глядишь, напоремся на броневик тех сталкеров, заведем да и доедем до Полиса.

  Внезапно в разговор включился Кукуцапль, который, казалось, потерял сознание во время аварии:

  -А… молодые… вам не кажется, что деревья… де-кхе… ревья странные? Они… не мутировали.

  Мы огляделись. И правда. Еще недавно деревья были уродливыми толстыми мутантами, а сгоревшие деревья попадались только совсем уж изредка. Здесь ситуация была с точностью до наоборот. Не было видно ни одного дерева-мутанта, зато вся территория вокруг стелы была завалена какими-то бело-черными сгоревшими поленьями. Именно тем, что осталось от лесочка.

  Я повернулся к Кремню. Но того, кажется, совсем не интересовала местная флора. Он посмотрел на темное ночное небо.

  -Отряд, если мы хотим вообще добраться до метро, нам нужно не бревна рассматривать, а искать подходящий подвал. – С этими словами он пошел куда-то в сторону. Именно к одному из пепелищ. Осмотрел, разгреб руками (дозиметр у него на поясе защелкал быстрее) золу и пепел, отвернулся и пошел к соседнему. Так он проделал со всеми остатками домов. А затем снова обратился к нам:

  -Народ, погребов не наблюдается. Федька! – Я поднял голову. – Ты только что тут носился. Это все дома?

  Я, немного подумав, кивнул. В конце концов, больше я не видел.

  -Что ж, тогда идем за мной, в город.

  И Кремень снова пошел, как тогда – еще в Москве. Казалось, прошла целая вечность, хотя на самом деле всего два или три часа. По крайней мере, так сказал Костер.

  Мы шли довольно быстрым шагом по дороге, которая, если верить нашему руководителю, вела в город. Вокруг было все больше пепелищ и все меньше сгоревших деревьев. В конце концов мы увидели первый многоэтажный дом, пять этажей.

  Он очень отличался от тех, что я видел в Москве. Он весь был как будто оплавлен, будто его долго и настойчиво держали в огне гигантской зажигалки. Все стены были покрыты копотью, а вместо оконных рам были только кучки мусора. Создавалось по-настоящему пугающее впечатление.

  Но через некоторое время я привык к подобным постройкам, выплывающим из тумана. Насколько можно сказать «привык» про остатки сгинувшей цивилизации. Их было немного, в основном по обе стороны от дороги стояли пепелища. Стали снова появлятся полена сгоревших деревьев.

  И так бы и бежал вокруг нас этот угрюмый пейзаж, если бы мы не наткнулись на нечто необычное.

  Труп.

  Он лежал посреди дороги, на спине, широко распластав руки и ноги по растрескавшемуся и обугленному асфальту. Мы все подбежали к нему.

  Зрелище было совсем не для слабонервных. Одежды на трупе не было, лишь прилипшие к нему остатки будто расплавленного пластикового комбинезона, Руки сливались с черным асфальтом, вся кожа на них и вообще везде была покрыта пузырями наподобие огромных волдырей. Лицо его вообще поражало. Такое же черное, кое-где будто порванное, обнажало до странности желтые зубы и череп. Причем под кожей не было ни намека на кровь или мышцы. Просто один пласт угля. Глаз у трупа не было, лишь какая-то желто-белая субстанция застыла в глубине глазниц.