Прямо пойдешь - [4]
Вадим слушал, но слова рыбачка катились мимо него, как кораблики по ручью весной. В голове приятно шумело, плескалось, щебетало. Только краем глаза и краем сознания он подмечал, как подрагивают пальцы рыбачка и бегают, бегают рыжие в красных прожилках глаза.
Наверное, прошел дождь. Во всяком случае, земля в саду была влажной, и малина набухла водой, размокла. Вадим приподнимался на локтях и ловил губами раскисшие ягоды. Надо было встать, пойти в дом, содрать с себя промокшую одежду и затопить печурку. Забраться под одеяло, переждать, пока последние остатки хмеля выветрятся из больной головы, а потом собрать рюкзак и отправиться на станцию. Наловленных коловраток ему за глаза хватит, а о том, чтобы снова вернуться к пруду, и думать противно. Надо было… но Вадим продолжал лежать, вдавливаясь лопатками все глубже в холодную землю. Тяжелые капли срывались с листьев малины и шлепались ему на щеки, на лоб.
…Любят всегда недостаточно. Если один любит жадно, до исступления, а второй вполсилы – его ли эта вина? Можно ли любить больше, чем положено тебе природой? И ведь, казалось, было все – вечера у реки и вечера у огня, и бегали вместе по лесу, и читали стихи, и стягивали друг с друга измятые простыни, и оставались голыми, как дети. Он тыкался носом в основание ее шеи, в ямочку, в тонкие завитки и вдыхал запах волос; она щекотала ему пятки. Потом целовала и спрашивала: «Любишь меня? Как сильно ты меня любишь?» А он, конечно, отвечал: «Сильнее всех на свете.» И это была чистая правда.
Ночью Вадиму опять приснился сон. На этот раз он пошел по левой дороге, по той, где суждено было потерять коня. Смеркалось. Сразу за валуном потянулся унылый ельник, с ветвей капало. Потом ельник потихоньку сошел на нет, и открылась равнина со страшным холмом. Взошла луна, и холм приветливо блеснул навстречу Вадиму конскими черепами. Сторожка стояла под холмом, ее окружал невысокий забор с мотками колючей проволоки. Будка за забором пустовала, и не верилось, что когда-то жила здесь собака. Вадим подошел к калитке, легонько толкнул ее, и воротца распахнулись.
Пуст был освещенный луной двор. У конуры ржавела цепь с огромным ошейником – волкодава они тут держали, что ли? Вадим поднялся на крыльцо. Ступеньки под ногами скрипели. Козырек нависал, отрезая лунный свет, дверь темнела впереди и пахла трухлявым деревом. Вадим потянулся к ручке, но тут за спиной заперхало, закашляло. Цепь зазвенела, как будто давно и неведомо куда девшийся пес решил вернуться. Вадим крутанулся на месте, готовясь встретить удар клыков. Но ошейник по-прежнему валялся на земле, а рядом с конурой стоял некто. Секундой позже Вадим понял, что некто ему знаком – а между тем Матиас-рыбачок уже прокашлялся и сказал сварливо:
– Сказано же – ни к чему сюда без коня соваться. Коня-то у тебя нет? Вот и иди себе.
Хозяин поднял цепь и принялся наматывать на локоть, а цепь все тянулась и тянулась из конуры. Рыбачок был все тот же, в драном сером ватничке и резиновых сапогах-говнодавах, и все же что-то неприятно-новое проскальзывало в его лунном облике. Будто и не пола ватника, а хвост свисал и похлопывал по ногам, и лицо рыбака вытянулось, потемнело. Длинный, серый, мышастый – то ли рыбак, то ли крупный дог бренчал проржавевшим железом. Вадим попятился, ткнулся лопатками в дверь. Забухшее дерево вздрогнуло, загудело – и раз!
И снова хлопало по воде мельничное колесо, но не Вадим уже – рыбачок сидел на берегу запруды, пошлепывал по земле то ли рукой, то ли полой ватника, то ли плоским хвостом (нет, не дог, подумал Вадим), – и два! – отдавалось за холмом, за скотобойней, – и три – заражаясь ритмом, крутилось колесо, мелькали в глубине тонкие девичьи руки.Голова с похмелья была тяжелой, мысли тупыми, вязкими. Встать-одеться (а вот это как раз ни к чему, спал одетым) – умыться (зачем?) – выпить чаю (нет воды). Так, не умывшись и с привкусом кислятины во рту, Вадим выбрел на дорогу. Шел, не соображая толком, куда идет, и очнулся уже у самого сельмага. Моросило. На двери магазина висел замок, и только какая-то отчаянная бабуська сидела на ступеньках с двумя банками земляники. Сгорбленная, желтолицая, изъеденная временем, она равнодушно шелестела бумажным кульком. Дождь ей был нипочем. Вадим порылся в кармане, вытащил мятую десятку. Подошел к бабке. Та взглянула на него недоверчиво, будто уже не ждала покупателей.
– Почем стакан?
Бабка пожевала губами.
– Десять рублей. Банка сорок.
– Давайте стакан.
Бабка ловко свернула кулек и пересыпала туда стакан земляники. Вадим уселся рядом с ней на ступеньку, кинул в род ягоду. Земляника была сладкой.
– Это вы здесь собирали?
– Все здесь. О прошлом годе пять ведер набрали, ну и теперь тоже, ягода хорошо идет.
Вадим никогда раньше не видел в Подмосковье земляники. Клюква была. Кислица, ландыши, копытень – все помнилось еще со Звенигорода. Кое-где водилась даже полевая клубника, но все земляничные полянки, которые находил Вадим, были пусты. То ли туристы побойчее собрали, то ли так и осыпалось пустоцветом.
Вадим доел ягоды, поднялся, отряхнул руки. Кулек под дождем сразу размок, прилип к ступеньке. Вадим обернулся к бабке:
Ближайшее будущее. В результате биогенной катастрофы по всей Земле распространяются опасные виды животных химер. Люди живут в анклавах и находятся в сложных отношениях с киборгами андроидами, которые отстаивают свою независимость. Людьми руководят Бессмертные – генмодифицированная элита с весьма своеобразными вкусами. Кое кто из них развлекается с помощью препарата «Вельд», пытаясь временно контролировать химер, прочие занимаются научными проектами по возрождению человечества или симбиозу с новой биосферой… Однако новая агрессивная биосфера непроста – она обладает собственным разумом и координирующими центрами.
Конец света, назначенный на декабрь 2012-го, не состоялся. Свечи, макароны и тушенка пылятся по кладовкам. Но не спешите их выбрасывать! Вспомните, крохотный по космическим масштабам метеорит над Челябинском всерьез напугал не только жителей этого города. Извержение исландского вулкана закрыло небо над Европой, на несколько дней отбросив ее на сто лет назад, когда люди передвигались только по суше и воде. А Фукусима? А цунами в Индийском океане, которое унесло сотни тысяч человеческих жизней? И пусть оптимисты сколько угодно рассуждают о том, что настоящий конец света наступит не ранее чем через три миллиарда лет, когда погаснет наше Солнце, мы-то с вами не столь долговечны…
Первые дни после «Дня Химеры», биогенной катастрофы, в результате которой из лаборатории вырываются опасные виды животных-химер… Соки, студентка бостонского колледжа, едет через полстраны к своему деду, шаману племени лакота. Ее попутчик бежит от полиции после неудачного покушения на предполагаемую виновницу катастрофы. А еще он таинственно связан с компьютерами, слышит Голоса из будущего и направляется в Небраску, чтобы узнать тайну своего прошлого. Чем завершится их путешествие по стране, охваченной паникой и предчувствием надвигающейся гибели? Ученые и военные, андроиды и существа из древних легенд… Новый мир зарождается, но найдется ли в нем место человечеству?
Конец третьего тысячелетия. Столетняя война с лемурийцами, потомками землян-колонистов, овладевшими секретами генетической пластичности, истощила Конфедерацию Земли, Марса, Венеры и миров Периферии. А где-то на горизонте еще маячат союзники лемурийцев — атланты, оцифровавшие сознание. Единственное, что пока спасает Конфедерацию от поражения, — Викторианский орден, объединение людей с телепатическими способностями. Марк Салливан в свое время не пожелал вступить в орден — эмпату с низким R- и O-индексами там рассчитывать не на что.
В мире, изломанном, как отражение в разбившемся зеркале, лишь Долина Семи Колодцев спокойна и неизменна. Но и здесь пролилась кровь, и мальчику Джейкобу приходится отправиться в Город, чтобы добыть порцию ненависти. Ненависть в Городе не кипит в котле под золотой крышкой, а продается в обычной аптеке. И правят здесь трое Господ – Глад, Мор и Война, победившие в столетней войне Снежную Королеву. Однако тень Королевы все еще витает над Городом, и Джейкобу достается ее поцелуй и осколок ледяного зеркала в сердце.
Троянская война закончена. Но Одиссей в ней не участвовал. Телемак в который раз отправляется на поиски отца. Но он найдет не того, кого ищет. Герои мифов остались героями, и у каждого есть свое «но». Ахиллес позирует перед фотокамерами, Язон разводит почтовых голубей, боевой шлюп «Арго» плывет сквозь пространство и время, на палубе скрежещут бочки с соляркой, с кормовых орудий осыпается ржавчина, а над горами Колхиды реет дым зенитных разрывов…В сборник вошли фантастические повести и рассказы Юлии Зонис — лауреата премии Бориса Стругацкого «Бронзовая улитка» и дважды лауреата премии «Портал»Сборник лучших рассказов автора вышел 28.02.2012 в издательстве АСТ, серия «Амальгама».
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.