Прозрачный Тамир - [7]

Около прилавков стоят люди с веревками у пояса. Это носильщики. Стоит вам купить барана или говяжью ногу, они снесут вам покупку домой. Услышав, что вы уже торгуетесь с продавцом, они толпой бросаются к вам, предлагая свои услуги.

У самого входа в этот шумный район рынка стоит юноша с костылем. У него изможденное бледное лицо, одет он в рваный синий дэл. Тихим голосом он обращается к прохожим:

- Братья и сестры, будьте милосердны, подайте что-нибудь на пропитание!

Одни брезгливо морщатся и проходят мимо, другие бросают ему в шапку медяки, а третьи суют кусок сала или горсть сушеного творога. Юноша достает черный мешочек и складывает в него подаяние.

Чиновник министерства внутренних дел Довчин, который за девять белых верблюдов недавно удостоился звания бэйса*, проезжает со своей молодой женой Гэрэл мимо рынка. Кони у них добрые, сытые, рыжей масти.

______________

* Бэйс - четвертая степень княжеского достоинства.

- Дай что-нибудь этому бедняге, - сказала Гэрэл, взглянув на молодого нищего.

- Голубушка, так никогда не станешь богатым. Разве поможешь всем нищим Урги? - ответил Довчин.

Тогда Гэрэл, выхватив из-за пазухи хадак*, бросила его нищему. Конь, испугавшись промелькнувшей перед глазами ткани, шарахнулся в сторону, но Довчин успел схватить его за повод.

______________

* Хадак - полоса голубого шелка - традиционный подарок в знак уважения.

- Так и до несчастья недалеко, дорогая. И из-за кого? - пожурил он жену. - Да и хадака жалко, ведь мы должны были преподнести его богам.

Гэрэл ничего не ответила и пустила коня рысью.

- Пошли тебе небо счастья! - крикнул ей вдогонку нищий и, сложив хадак, спрятал его за пазуху.

В это время к рынку подъехал стройный широкоплечий монгол. Увидев нищего, он остановил коня и удивленно пробормотал: "Неужто Хояг?" Он подъехал ближе.

- Хояг, друг! Живой!

Нищий вздрогнул, посмотрел на всадника и сказал:

- Живой-то живой, но видишь, чем живу. - По щекам у него вдруг покатились слезы, он торопливо утер их рукавом и в свою очередь спросил: - А ты жив-здоров?

Так на рынке в Урге встретились два друга, которые не раз в трудные военные годы делили вместе и радость и горе.

- А мне говорили, что ты погиб и что по тебе уже прочитали молитвы, сказал всадник, слезая с коня.

- Могло и такое случиться... А чем кончилась война-то?

- Об этом долго рассказывать... Да что мы тут стоим, пойдем-ка отсюда куда-нибудь, там и поговорим.

Друзья зашли в китайскую лавчонку и уселись на крылечке в тени.

Хояг родом из Сайдванского хошуна. Два года назад он был призван в армию и под командованием Хатан-батора Магсаржава воевал с китайцами на юге.

Сперва он не хотел воевать и даже собирался при случае убежать домой. Но в армии он узнал, что китайские милитаристы собираются захватить его родину, чтобы подчинить монголов себе, как это они уже сделали с некоторыми племенами, а их богдо хочет сделать Монголию суверенным государством. И Хояг стал сражаться отважно и заслужил славу одного из лучших воинов. Однажды во время лихой атаки он был ранен. Пуля попала в бедро. Хояг упал с коня и потерял сознание. После боя его подобрала и выходила одна монгольская семья. В Ургу он попал на попутной бричке и зашел в военное министерство за помощью. Но там его обругали, обвинили в дезертирстве и чуть не посадили в тюрьму. Тогда, чтобы прокормиться, он стал просить подаяние. Так число нищих в Урге увеличилось.

Человека, подъехавшего на рынке к Хоягу, звали Доржи. Они познакомились в армии и стали там близкими друзьями.

- После мы еще не раз били чернобрючников* и даже подошли к Великой китайской стене. Узнали там они наших, а то все смирными баранами нас дразнили.

______________

* Так монголы называли китайские войска, носившие черную форму.

- А сейчас где наши войска?

- Все вернулись, - недовольно сказал Доржи.

- Почему?

- Не знаю. Весной всех отозвали.

В 1914 году Монголия под нажимом правительства царской России отозвала свои войска с территории Внутренней Монголии. Часть, в которой служил Доржи, остановилась около одного чахарского селения. Раскинув продымленные и рваные палатки, бойцы пустили коней пастись, выставили караулы и подняли над палатками знамена и боевые флажки.

Около палаток развели костры, кашевары стали готовить обед, а бойцы занялись своими делами.

Костры горели ярко, лошади мирно пощипывали траву, беззаботно фыркая. Будто и не было боя всего день назад.

Доржи сидел у палатки и, напевая, латал свой дэл. Около него уселся пожилой солдат и, сняв рубашку, стал ловить насекомых.

- Вы что же, дядя, собираетесь их оставить тут на развод? Расправьте рубаху над костром, сами в огонь полетят, - с улыбкой сказал Доржи.

- Жалко, все-таки свои, из родного кочевья, - отшутился тот.

По соседству затянули песню. Доржи и старый солдат стали тихо подпевать.

- Как ты думаешь, когда закончится эта война?

- Откуда мне знать, ведь я не богдо, это он все видит и все знает, ответил Доржи.

Старый солдат некоторое время думал о чем-то, а затем, вздохнув, сказал:

- Трудно одолеть китайцев, их ведь на земле что муравьев.

- Ничего, зато у нас есть Хатан-батор.