Прозрачный старик и слепая девушка - [43]

Появление на лекции Софены вызвало всеобщий стон удивления. Даже магистр воззрился на нее не без иронического восторга:

— Неужто сама госпожа Софена изволила почтить своим присутствием мои скромные занятия? Похвально.

Софена уселась, держась очень прямо и не глядя по сторонам. Еще не хватало — показывать, что она смущена!

Аббана придвинулась к ней поближе, разложила на коленях таблички, раскрыла так, чтобы подруге была видна схема, нарисованная на прошлом занятии.

— Мы говорили с вами о соединении спектров, — начал магистр. — Соединения бывают живыми и мертвыми. Мертвые не представляют для нас никакого интереса. Живые могут отличаться от них лишь на малую долю, но эта малая доля оказывается решающей. Интересно, что наш выдающийся ученый — чье имя вам, несомненно, хорошо известно...

— Хессицион! — озорничая, сказал кто-то из студентов.

— Я бы поостерегся говорить так определенно, — магистр шевельнул бородой в ту сторону, откуда донеслась реплика, — но, во всяком случае, вы близки к истине. Итак, этот ученый...

— Хессицион! — прозвучал другой голос, с противоположной стороны.

— Я буду удалять с занятия! — обещал магистр, и все притихли. — Сперва он произвел вычисления и доказал, что это возможно чисто теоретически, а затем приступил к практическим испытаниям.

Эгрей поднял руку.

— Что? — кивнул ему магистр.

— Почему вы избегаете произносить вслух его имя?

— Потому что это может привести к непредсказуемым последствиям. Среди студентов ходят различные слухи. Хочу вас предупредить о том, что большая часть этих слухов основана на совершенно истинных событиях. Кроме того, у меня отсутствует желание выставлять выдающегося человека на посмешище слабоумных юнцов. Садитесь, господин Эгрей, и больше не отвлекайте меня от основной темы нашего занятия.

Некоторое время магистр — как будто нарочно для чтобы помучить досадивших ему студентов, — гнусавил различные формулы, каждая из которых неизменно оказывалась ложной: он называл это «ознакомление с историей вопроса». Аббана в конце концов отбросила заточенную палочку: ей надоело записывать, а потом стирать.

Магистр, как оказалось, пристально следил за аудиторией. Как только большинство слушателей перестали фиксировать каждую из длинного ряда продиктованных им постоянных и переменных величин, магистр Алебранд назвал истинную формулу.

— Она была выведена после долгих размышлений, бесчисленного множества проанализированных ошибок и получила блестящее подтверждение в практических экспериментах, — скрежетал Алебранд, с удовольствием наблюдая за тем, как студенты панически заглядывают в тетради к тем, кто догадался записывать все подряд.

Первой сдалась Аббана.

Она подняла руку.

Несколько минут Алебранд не обращал на это внимания и наконец кивнул:

— Можете задавать свой вопрос.

— Господин Алебранд, мы не успели записать формулу.

— Очень плохо, госпожа Аббана.

И продолжил объяснение.

«Он издевается над нами, — прошептала Софена на ухо подруге. — Как мы можем это терпеть?»

«Он всегда такой, — ответила Аббана. — В сущности, хороший. Очень интересно излагает предмет. И, что самое главное, он действительно знает то, о чем говорит».

— У нас появилась счастливая возможность проверить еще одну гипотезу, — продолжал между тем магистр. — Согласно одной его теории, оптические свойства лучей лун Стэксэ и Ассэ могут быть абсолютно объективны.

— Поясните! — крикнул кто-то.

Магистр метнул в ту сторону пронзительный взгляд.

— Мне не составит ни малейшего труда пояснить данную мысль, господин уж не знаю как вас там. Особенно если вы будете сидеть тихо и внимать тому, кто намного старше вас и уж конечно куда больше знает в означенной области.

— Это вы о ком? — спросила Софена.

Алебранд полностью проигнорировал этот выпад.

— Принято считать, что свойства лучей существуют исключительно в субъективном их восприятии. То есть, переводя на язык, понятный слабоумным юнцам, «вижу — летаю». Однако это не так. Зададимся вопросом: остаются ли лучи наших лун при своих свойствах в том случае, если означенный юнец не поглощен практикумом по левитации (столь необходимым ему для сдачи экзамена), но сидит в кабаке «Сто ослов» или как там называется эта забегаловка, и пропивает там деньги, присланные ему мамочкой для покупки астролябии?

Изрыгнув эту тираду, магистр вышел из-за заграждения и сделал несколько шагов по ступеням вниз, к аудитории. Он обошел свою круглую кафедру несколько раз, постоянно спускаясь на одну ступеньку, — как бы огибая ее по спирали. Студенты завороженно следили за ним.

Наконец магистр Алебранд остановился на самой нижней ступени, воздел к потолку толстые руки, пошевелил пальцами и возопил:

— Нет!

После чего стремительно взбежал на самый верх.

— Нет, господа ослы! Нет! Пока вы попусту тратите драгоценное время, отпущенное вам для того, чтобы вы стали чуточку умнее, лучи наших двух лун полностью сохраняют свои свойства! Пол-но-стью со-хра-няют свой-ства! Записали?

Магистр обвел студентов взглядом.

— Записали, — раздался спокойный голос Элизахара.

Алебранд впился в него глазами.

— А, господин писарь! Ну, покажите-ка мне, что вы там зацарапали? Вы писать-то умеете?