Прозрачная маска - [72]

Нетерпеливый читатель в данный момент уже не сомневается, что я дублировал загадочного Чулка.

— Войди!

Голос майора был громкий и бодрый.

Энергичным движением нажал на ручку двери и вошел внутрь.

То, что я увидел, в первый момент поразило меня. У стола стоял Стаменов, в стороне на стуле сидел бывший собственник оптовой торговой фирмы «Фортуна» господин Ромео Дончев. Увидев меня, он в ужасе вскочил, сделал два шага, закрывая руками горло, прижался к стене, чтобы не упасть. Из его груди вырвался нечеловеческий крик:

— Господа!.. Что вы делаете, господа?.. Смилуйтесь!.. Я за своего сына!.. — И он громко зарыдал и, не выдержав, рухнул на пол.

Плеснули в лицо водой, он пришел в сознание. Стаменов коротко распорядился, обратившись к следователю:

— Уведите… этого зверя!

ОМУТ

Как обычно, задачу получил в кабинете начальника следственного отдела Стаменова. Когда я вошел, там находился черноволосый и черноглазый мужчина среднего возраста в форме майора.

— Знакомьтесь — военный следователь Искренов, — представил его мне начальник. — Посиди минутку.

Я протянул руку юристу, с которым уже встречался, но не был знаком, и присел на ближайший стул. Стаменов тоже пристроился к нам, положив на маленький столик объемистую папку.

— Попытайтесь вы, — сказал майор. — Нам не повезло, напрасно потеряли много времени. Полковник Харизанов прислал меня к вам. Мы пришли к выводу, что только криминалисты смогут помочь в этом деле.

Не успел я еще оправиться от недоумения и спросить, в чем дело, а Искренов продолжил:

— Летом 1943 года при очень загадочных обстоятельствах погибли четверо военнослужащих роты военной полиции 78-го пехотного полка. В течение многих лет нашим следственным органам не удалось решить эту задачу, ответить на вопрос, чьих рук это дело…

— Подождите, подождите, — подумав, неожиданно вмешался я. — Это не та ли самая рота военной полиции, которая уничтожила мирных, ни в чем не повинных жителей Жарковской общины?

— Именно эта, — подтвердил Искренов.

— Насколько мне известно, часть офицеров полка была осуждена Народным судом и, кажется, понесла заслуженную кару.

— И это верно, — кивнул в знак согласия майор.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Слушай, слушай! Я все объясню, — вмешался Стаменов. — И Искренов и военный прокурор мои земляки. Оба они из Жарково, а я из соседнего села Божур. Мы имели несчастье на собственном горбу испытать преступления полицейских из этой роты. В 1943 году наш партизанский отряд приговорил к смерти всех военных преступников, принимавших личное участие в расстреле восьми наших партизан и партизанок. Но обстановка была очень сложная, враг зверствовал. И пока мы ждали удобного случая, чтобы привести приговор в исполнение, четверо головорезов один за другим нашли свою смерть не от наших рук.

— Ничего не понимаю! — Я снова озадаченно пожал плечами. — И вы хотите теперь проверить правильность заключений об их смерти? Или вы считаете, что они были невинными жертвами?

— Совсем не то, — махнул рукой Стаменов. — И я, и Искренов, и Харизанов, так же как и все остальные партизаны нашего отряда, хотим найти бесстрашного единомышленника, который расправился с палачами вместо нас.

— А почему вы думаете, что это было именно так?!

— Когда мы спустились с Балканских гор, — добавил Искренов, — крестьяне принялись нас поздравлять и благодарить, что отомстили фашистам. Постойте, товарищи, говорили им, мы участвовали в десятках боев и сражений с врагами, уничтожили не одного из них, но командования роты военной полиции никто из нас не коснулся и пальцем, и мы не знали, кто расправился с бандитами. Однако они не верят. Вот попробуй и докажи им.

— Получилась маленькая неувязочка, — продолжил Стаменов, вздохнув. — Приписывают нам героические подвиги, которых мы не совершали.

— А может быть, фатальная случайность? — вмешался я.

— Исключено! — всем своим видом показал Искренов.

— Интересно, а почему тогда народный мститель не объявился после победы?.. И почему он молчит столько лет?

— Гипотез сколько угодно, но до сих пор не нашлось умного человека, который бы занялся их систематизацией и выяснил все до конца, — ответил Искренов.

— И вы считаете, что я смогу это сделать? Или кто-нибудь из моих коллег?

— Да, — просто сказал начальник. — Оценив все, мы пришли к заключению, что здесь без детального криминалистического исследования не обойтись. Народного мстителя, живого или мертвого, нужно поднять на поверхность истории.

В тот момент я не думал, прав ли был Стаменов, когда поручал мне это дело. Правда, к тому времени в отделе сложилось мнение, что я специалист по раскрытию старых, давно забытых, но не потерявших значимости за давностью лет преступлений. И на этот раз они рассчитывали на меня, а у меня не было причин отказаться. Да и не только это. Я сам просто сгорал от нетерпения побыстрее познакомиться с содержанием папок. И как только мы попрощались, я немедленно отправился к себе в кабинет и принялся за работу.

К утру я закончил чтение последней страницы. Наиболее сильное впечатление произвела на меня объяснительная записка военного следователя капитана Алексея Падарова. Она не только объясняла содержание всей переписки, но и была изложена с профессиональным блеском, а также с чисто человеческой честностью. Падаров заботливо пытался объяснить необъяснимое: кто и за что физически уничтожил четверых военнослужащих из роты военной полиции. Это были отъявленные насильники и убийцы, люди без совести и морали, всегда опасные, сильные и наглые, не было никого сомнения в том, что здесь не серия простых несчастных случаев, хотя все утопленники были найдены без явных следов насилия. Оставался один неоспоримый факт — эти люди были убиты. Следователь Падаров осмелился сказать об этом открыто и недвусмысленно, но не сумел обосновать свою версию доказательствами. Привожу дословно эту объяснительную записку: