Прозрачная маска - [103]

— Венелин очень хочет видеть тебя!

Ванков достаточно резко выпроводил своих коллег, которые собрались вокруг печурки в его маленькой душной канцелярии, отделенной от других помещений тяжелой портьерой.

— Ненавижу кошек и женщин, потому что они одинаково неблагодарны и опасны для здоровья! — пояснил хозяин. — Можете считать меня чудаком, но я вам скажу правду.

— Чего это вы так злы на кошек и женщин? — полюбопытствовал я.

— Ничего особенного, если не считать, что моя любимая кошка сожрала мою самую лучшую канарейку. А моя любимая женушка заимела другого. И вдобавок ко всему от кошки я получил экзему, а от любимой — нервное расстройство.

— Нынешняя жена у вас вторая?

— Третья! — поправил меня аптекарь. — Утверждает, что верна, но, получив в подарок дорогое пальто и преобразившись в овечку, нарядившуюся в пыльник, уже воздерживается называть меня главой нашего семейного совета.

— И в результате вашего женоненавистничества вы отчитали самыми непристойными словами Кюрану Янкову?

— Нет, товарищ начальник. Объяснил ей громким голосом, что и для проституток существует мораль, а она обиделась.

— Сказала, что подаст на вас в суд.

— Не удастся. Объяснение было с глазу на глаз.

— И все-таки причина мне непонятна. Налетаете как ураган, безо всякого повода.

— Поводом является ее существование, товарищ начальник.

— Может быть, объясните?

— Не сердитесь на мои слова, которые говорю не для того, чтобы скрыть истину. Представьте себе на минутку, что мой двоюродный брат профессор Шуманов жив, но в то же время судьба осталась к нему благосклонной и он находится в здравом уме.

— Вы хотите сказать, что у профессора было не все в порядке с психикой?

— Об этом говорю не я, это показывают его дела. Разве нормальный человек может все свое имущество отдать государству, не выполнив своего долга перед родственниками как честный гражданин?

— Он что, был вашим должником? — уточнил я с удивлением.

— Да, товарищ начальник. Мой любимый братец украл у меня солидную сумму.

— Какую?

— Очень большую. Стоимость бриллианта.

— Бриллианта? — не скрывая удивления, переспросил я.

— Да, я собственноручно вручил ему бриллиант в его домашнем кабинете. Он обещал передать деньги на следующий день через какую-то студентку, но обманул меня, а потом вообще заявил, что и видеть не видел никакого бриллианта!

— Студентка? А почему не через свою доверенную Янкову?

— Да разве мне известно, что придет в голову профессору! Впоследствии, однако, я понял, что деньги были отправлены именно через эту любовницу, но она не изволила передать их мне. И как вы думаете, имею ли я после этого право волноваться и ругаться? Разве я не обманут, не ограблен?

— Вы противоречите сами себе. Сначала рассказываете о студентке, а потом сваливаете на Янкову.

— Что правда, то правда. В то время была и та и другая.

— Прошу, сядьте и расскажите спокойно все по порядку!

— С удовольствием, если вы располагаете временем выслушать меня.

— Времени у нас предостаточно.

— Один момент, разберусь со своими женщинами: никак не привыкнут работать без меня! — И он исчез за занавеской, а немного погодя вернулся с фотографией в руке. Я подумал, что она не относится к нашему разговору, потому что он не предложил мне ее посмотреть. Он сел около стеклянного шкафа, наполненного пузырьками, пробирками и колбами, и начал свою исповедь, сопровождая ее интересными и пестрыми сравнениями.

— Как в кино, так и на войне, задние ряды самые хорошие! — грустно улыбаясь, начал аптекарь Ванков, «ограбленный» двоюродный брат профессора Шуманова. — Вместо того чтобы, как офицер запаса, идти на фронт, я предпочел отправиться в Беломорье, на так называемые в то время «новые земли», аптекарем. Потолкался там два года, сколотил деньжонок и позволил себе купить бриллиант. Продала мне его богатая гречанка, которая оказалась в тот момент в затруднительном положении. Возвратился я в Софию и, естественно, похвастался перед братцем своим первым и последним в жизни бизнесом. Он захотел увидеть мою дорогую покупку. Рассматривал ее, как настоящий знаток, а потом заявил, что готов заплатить в два раза больше, чем я израсходовал на покупку. Ну, я и согласился, а он обещал на следующий день прислать ко мне своего доверенного. Потом он задумался и позвонил. Появилась молоденькая, очень красивая девушка; мило улыбнувшись, спросила мой адрес и удалилась. Единственное, что я запомнил, так это родинку на лбу, как у индийской танцовщицы. Но… молоденькая девушка не пришла ни на следующий день, ни через неделю. Потеряв терпение, я снова отправился в дом брата. При входе встретил девушку с родинкой. Она была очень учтива и сообщила мне, что деньги были переданы не через нее, а через Кюрану Янкову. Я вернулся домой. Подождав еще три дня, позвонил любовнице Шуманова по телефону. Встретились мы с ней в кондитерской, она мне преспокойно заявила, что никто и никогда не давал ей денег для передачи мне. Поздно вечером, дождавшись брата-профессора, я потребовал долг. До сих пор не могу понять его поведение в тот момент. То ли он был чем-то разгневан, то ли злился на кого-то, или просто находился в состоянии профессорской рассеянности, но, грубо выругав меня, заявил, что не намерен два раза платить даже за самый лучший бриллиант в мире. Поняв, что говорить с ним в данной ситуации бесполезно, решил вернуться к разговору в следующий раз. Думал, что произошло какое-то недоразумение. Но все мои дальнейшие попытки вернуться к этому вопросу и до сего дня оказались бесполезными. Потом наш общий приятель, часовщик дядя Георгий, посоветовал бросить эту волокиту, чтобы не попасть в новую беду. Он напомнил, что Шуманов дружил с сильными мира сего, а поэтому от него могут быть и неприятности. Потом политические события в стране так закрутились, перепутались, что пришлось забыть об этой истории. Тешил себя надеждой, что после смерти брата все встанет на свои места, но мои расчеты оказались ошибочными. И тут я совсем разозлился и отправился к его любовнице, которая, по моему мнению, находится в центре этой грязной игры. Теперь вот вы, специалисты, скажите мне, кто точно — Шуманов, девушка с родинкой или же Янкова — совершил мошенничество.