Проза жизни - [25]

— Что ты сказала?

— Говорю, раз в две недели. Из-за этого твоего Богуся мы стали такими кретинками, каких ещё свет не видывал, во всяком случае, на европейских рекордсменок точно тянем! Так говорит Зигмунт, и похоже, он прав. А что касается Богуся, — безжалостно пророчила Шпулька, — он придёт в тот самый злосчастный день. Как назло. Всегда так бывает, это уж точно. Ты можешь торчать у телефона целый год, а как только отскочишь на минутку, он и позвонит. Но ты его звонка не услышишь.

Тереска смотрела на неё с явным неудовольствием.

— Ладно, — наконец гневно отозвалась она, — после драки кулаками не машут. Завтра смотаемся последний раз в деревню, а потом останутся только Тарчин и Груец. Зигмунт тоже хорош, не мог пошевелить мозгами пораньше.

— Он уже давно шевелит мозгами, — вступилась за брата Шпулька, — но ты же и слышать ни о чем не хотела. Ведь и Каракатица нам говорила то же самое ещё вначале. Поехали, а то и вправду не заночевать бы нам на шоссе.

Минут через десять подруги, поменявшись местами, сменили ноги. Тереска вдруг начала встревоженно озираться, затем склонившись к Шпульке, известила её зловещим шёпотом:

— Я тебя пугать не хочу, но за нами едет машина.

— Ну и что? — не испугалась Шпулька. — Мы же тащимся сбоку, пускай обгоняет.

— В том-то и дело, что она нас обгонять не хочет. Ползёт следом, сохраняя дистанцию.

Шпулька чуть не задохнулась от страха. Она вытаращила глаза и открыла рот, но тут же его закрыла и принялась яростно отпихиваться ногой. Тереске волей-неволей тоже пришлось сменить аллюр.

— Полегче, Шпулька, не гони так, а то мы загремим вниз. Все равно из нашей катеры сто километров в час не выжмешь. Нас любой машине догнать раз плюнуть.

— До Хелмской уже близко… — Выдохнула Шпулька.

— Да зачем нам Хелмская? Правь к школе!

— По насыпи я ни за что не поеду…

— Вот дурёха! Именно в насыпи наше спасение. На насыпь ни один автомобиль не вскарабкался!

— Бандиты выскочат из машины и догонят нас. Это же они! Убийцы! По Идзиковского ехать опасно, там темень страшная. Едем через город! Через площадь Унии!

— А через Беоляны и Ломянки не хочешь? На Бельведерской тоже темень.

— О Боже! Ну тогда через Дольную, там фонари есть, вчера были! Мы с тобой, видать, умом тронулись, в такой ситуации по ночам шастать! И куда только милиция смотрит? Машина все ещё едет за нами?

— Все ещё.

— Мне даже оглядываться страшно.

— Да, кстати, насчёт милиции, — припомнила вдруг Тереска, — милиция нас уже искала. Они там выследили кого-то и хотели нам показать, только нас не застали.

— Какой ужас! Бандиты наверняка смекнули, что милиция на них вышла. Из-за нас! Нет, они нас уберут, это точно! Поторапливайся!

Не теряя прыти, они окольной дорогой добрались-таки до школы и скинули во дворе свой груз. Подозрительная машина все время следовала за ними и только возле школы куда-то делась.

— Затаились небось где-нибудь за утлом, — нервничала Шпулька. — Я домой не пойду, заночую в школе. Влезу . — Через подвальное окно. Так и знай, я на нашей колымаге домой не покачу.

— Колымагу можно оставить здесь до завтра. А домой придётся идти, а то родственники всполошатся. Надо только найти что-нибудь для защиты, дубинку или палку покрепче.

— А может, позвонить из учительской, чтобы кого-нибудь за нами выслали?

— Перестань дурить, школа заперта, нам туда не попасть. Да и время ещё не позднее, везде фонарей полно.

— Только не на моей улице!

— Мы сначала пойдём ко мне и позвоним в милицию. А завтра ты прихватишь по пути нашего монстра, и встретимся у насыпи, ближе к вечеру…

— Ишь чего захотела! Ближе к вечеру! — взъярилась Шпулька. — Если ты полагаешь, что я и завтра собираюсь бегать в темноте от бандитов, то глубоко заблуждаешься. Или едем сразу после уроков или обходись без меня! Мне собственная жизнь дороже твоего Богуся!

Тереска вынуждена была признать правоту подруги. Конечно, лучше ехать сразу после уроков, но тогда как быть с репетиторством? Впрочем, если они выедут в половине пятого, с делом можно будет управиться до темноты.

Терескин дом был объят глубоким покоем, видимо, пани Марта уже махнула рукой на дочь. Подозрительных машин по дороге не попадалось, но за ними неотступно кто-то шёл. Шпулька с перепугу постукивала зубами.

— А Зигмунту и в голову не придёт сестру встретить… Брат называется!

— Так он же понятия не имеет, где тебя встречать, — резонно возразила Тереска. — Успокойся, сейчас позвоним в отделение, участковый сам хотел с нами потолковать, значит, чего-то выведал…

Участкового на работе уже не было, но дежурный милиционер, предупреждённый насчёт возможного звонка, дал Тереске его домашний номер. Терпеливо выслушав сбивчивый рассказ девушки, участковый велел им дожидаться его.

Через полчаса он уже подходил к калитке в сопровождении неотлучного Кшиштофа Цегны. Оба были в штатском и прибыли пешком, оставив машину на другой улице. В калитку вошли бесшумно — Тереска и Шпулька уже поджидали их, дрожа от холода и волнения. Никогда ещё вид блюстителей закона не доставлял им столь искренней радости!

— … — В машине их, кажется, было трое, — с волнением завершила Тереска свой подробный рассказ.