Проза жизни - [10]
— Пал Васильич, мы собирались немного прогуляться перед сном. А то никакого движения, одни машины да лифты. Девушки, спокойной ночи! На работу завтра приходите. Приходите на работу-то!
«Раф» укатил по проспекту.
— Старик, что за экспромты? Когда это мы с тобой собирались прогуляться?
— Так надо. Надо, Паша, надо, — Иван уверенно пошел к ресторану туристского центра. Следовало понимать: надо усыпить общественное мнение, отпустить автобус со всеми девушками, а потом…
— Пыль с ушей нужно стряхивать иногда, Пашенька, — шутил Иван. — Вот и тряхнем — ушами.
Через полчаса Вера и Валя вошли в полутемный зал и сели за их столик. «Да-а, если Иван вздумает что-то утаить даже от меня, — думал Павел, — ведь утаит!»
Оркестр выводил мелодию Адриано Челентано. Кроме электромузыкальных инструментов, тут были и труба, и кларнет, особенно приятные после электронного лязга и грохота.
— Стиль «ретро», — заметил Павел. — Какое соло кларнета!
— Человечество возвращается к тому, мимо чего пронеслось на большой скорости, — поддержал Иван. Девушки тоже оценили мелодию.
Их обслуживал худощавый, очень подвижный официант, казалось, он все время находится за спиной — так порой неожиданно появлялась из-за плеча его рука и доливала шампанского в фужер или ставила новую закуску на стол. Качественный сервис — уж не предупреждены ли здесь об их визите? От этого начфо всего можно ожидать…
Павел взял на себя обязанности тамады и произнес тост.
— В народе говорят, если хочешь узнать человека, возьми его в дорогу. И действительно, лучше и быстрее всего человек познается в пути. Все мы командированные, все мы дорожные люди. Так выпьем за доброе пересечение наших четырех дорожек в этом мире. За то, чтобы все мы были друг другу надежными товарищами. И за покровителя путников и дорог Георгия Победоносца, изображенного, кстати, на древнем гербе Москвы.
Они разговорились, потом вышли танцевать. Танцуя с Верой, Стольников оценил ее пластичность. Говорили мало. Похоже, она боится вопросов, теряется. «Бедные женщины! Всю жизнь надо сдавать какие-то экзамены — на невесту, хорошую хозяйку. Экзамены на материнство и терпение. А то еще и испытания свободной жизнью. Есть от чего взбунтоваться и ринуться в эмансипацию!» — думал Павел.
Они весело ужинали, все вкруговую рассказали по анекдоту, а когда Стольников в очередной раз танцевал с Валей, она сказала, что он произвел впечатление на Веру. Он и сам видел это, но время от времени возвращалась прежняя мысль: Иван и эти две девушки диктуют ему, Павлу, поведение в этой командировке. И кто угодно на его месте вел бы себя примерно так же… Они перешли на «ты», танцевали все чаще друг с другом, и с каждой минутой обнаруживалось все больше мнений, в которых оба были едины: и Павел, и Вера вначале посчитали, будто идут в ресторан на «контрольную закупку», а вовсе не затем, чтобы весело провести вечер; Вера точно так же высмеивала Ивашнева за дрему в театре, тоже считала Михайленко «заевшимся ворюгой».
Вскоре им пришлось изменить первоначальное мнение об официанте: с закусками давно покончили, а горячее все еще не было подано. «Секундочку!» — каждый раз бросал им официант, пролетая мимо, к столику, за которым сидели морские офицеры в черных мундирах. Когда же наконец он подал нарядно гарнированные антрекоты, по каждому его преувеличенно точному, старательному и тем не менее размашистому движению видно было, что он пьян.
— Зачем в ресторане нужно непременно есть? — говорила Вера, возбужденная танцами и шампанским, и лицо ее в свете разноцветных огней эстрады было теперь совсем иным, чем днем. — Я бы приходила сюда только танцевать.
Павел похвалил ее умение танцевать и видел, что эта искренняя похвала особенно по сердцу Вере. Действительно, она могла танцевать часами, причем с одинаковым упоением и мастерством и старомодные, и современные — коллективные диско-танцы. К всеобщему сожалению, руководитель ансамбля вскоре объявил последний танец.
Стольников достал бумажник — Ивашнев немедленно выложил свой кошелек.
— С вас девяносто семь рублей, — с усилием выговорил официант, останавливаясь перед их столиком.
— Ни больше, ни меньше?
— Больше — можно.
— Валюша, встретимся внизу, — моментально устранил дам из джентльменского разговора Ивашнев. Стольников попросил выписать счет. Оба, не сговариваясь, действовали синхронно. Когда официант представил счет уже на 92 рубля с копейками, Ивашнев равнодушно-усталым голосом попросил вызвать заведующего производством с утвержденным на сегодня меню ресторана. Казалось, ему скучно затевать все это. Завпроизводством — маленький толстячок в белом халате, с усами и бородкой, оказался суетливо-говорливым, он так частил словами, что большинство невозможно было разобрать. Ивашнев предложил ему сесть.
— Спасибо, я на работе, — отнекивался тот.
— А мы вас поработать и приглашаем! — парировал Иван. Затем оба предъявили темно-алые удостоверения, осведомились, как к нему обращаться, и сообщили, что ревизуют деятельность управления, к которому относится ресторан.
— Я слышал об этом, — сник Виктор Артемович, но ненадолго — тут же выпустил пулеметную очередь малоразборчивых слов.
Как бы развивалась страна, если бы Андропову удалось еще в течение нескольких лет проводить в жизнь свой новый курс, — этим вопросом задаются сегодня российские и многие зарубежные исследователи.В последнее время чаще сравнивают действия Андропова и первые шаги на посту президента В. Путина. Станет ли он вторым и улучшенным изданием Андропова? Какой будет программа преобразования страны? От решения этих вопросов зависят судьба страны, ее будущее.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.