Проза (1966–1979) - [58]
Когда я вышла из церкви, меня уже сопровождала целая толпа. Подошли к палатке, где молодая женщина держала на руках грудного младенца. «Мария, это русская, покажи ей твоего Пепе». Женщина испуганным движением вырвала соску изо рта малыша — мол, это неприлично… Потом меня попросила подойти к больной девочке, которой очень плохо и которая очень хочет посмотреть на русскую. У девочки болело горло, она была в жару, а ночь обещала быть такой холодной… Я попыталась сказать ребенку что-то шутливое. К счастью, в одном кармане у меня была деревянная хохломская ложка, а в другом тюбик советского плавленого сыра.
— Нет, мы не жалуемся, наоборот, мы благодарим бога. Ведь он совершил чудо: в Кастельветрано не погибло ни одного человека, — сказал мне молодой человек, оказавшийся учеником Франко Грасса, искусствоведом.
— Скажите, синьора, — застенчиво обратился ко мне пожилой крестьянин, — к какой партии вы принадлежите — к христианско-демократической, к коммунистической или еще какой-либо?
Все затихли, ожидая ответа. Я тоже молчала, потом негромко сказала: «Я — член Коммунистической партии».
Люди зашумели, заулыбались. А я солгала им, впервые в жизни став самозванцем: ведь я — беспартийная.
Но тут в этот момент я не могла поступить иначе…
— Мы все здесь компаньи! — сказала мне на прощание старая крестьянка, и я не поняла, что она хотела этим сказать: то ли просто, что они дружно живут, то ли, что все они коммунисты. Но, прощаясь со мной, эта женщина подняла кверху сжатый кулак. Я ответила тем же: «Рот Фронт!» И все они — даже дети — повторили этот жест — знак международной солидарности. А за их спинами темнела старинная церковь Тринита Диделия…
Мы возвращались в Палермо. Уже стемнело. И снова мы проносились сквозь мертвые городки, а вдоль дороги дымились костры, и беженцы смотрели нам вслед. А навстречу все шли и шли, все ехали и ехали солдаты и карабинеры. И нельзя было не вспомнить войну, не вспомнить фронтовые дороги Великой Отечественной…
И отрываться от этой земли было словно отрываться от собственной юности…
Но я не принадлежала себе, я была корреспондентом. В Сицилии я уже сделала свое дело, теперь меня ждала Северная Италия.
К тому же, ночь и день прошли совершенно спокойно — верилось, хотелось верить, что самое страшное уже позади… Когда объявили посадку на последний — мой — самолет, началась гроза. Гремел гром, сверкала молния, а я бежала под проливным дождем к трапу «Каравеллы» и думала о тех, кто проводит эту ночь в горах, под открытым небом…
А утром в Риме я услышала по радио, что вчера ночью в зоне землетрясения снова были толчки…
Нет, мне абсолютно не до венецианских гондол и флорентийских дворцов! Бог с ними! В редакции поймут. «Делай, как должно, и пусть будет как будет», — эти слова, прочитанные в дневнике Льва Толстого, я повторяю, как заклинание, во всех трудных случаях жизни. Мое сердце в горах Сицилии, — следовательно, и сама я должна быть там. Я возвращаюсь в Палермо.
«Я возвращаюсь в Палермо…» — это звенит во мне, как песня. На душе сразу становится легко и ясно.
День уходит на разные организационные дела, на звонок в Палермо и на поиски теплых сапог — трудная задача в Риме! — мне так хочется их подарить кому-нибудь в Кастельветрано. А кому — пусть решают сами. Народ там дружный и справедливый.
Рано утром 20 января я снова вылетаю в Сицилию. Палермо обрушивает на меня тонны воды. По аэродрому можно плавать в лодках.
Снова проделываю в знакомом автобусе знакомый путь до знакомого здания «Алиталии». Море сегодня серое и бурное.
Возле «Алиталии» с радостью вижу знакомую фигурку Лауры Колоянни, ожидающей меня. Лаура ни о чем не расспрашивает, — все ясно. На секунду заезжаем в общество «Сицилия — СССР», где женщины упаковывают мешки с теплыми вещами для пострадавших. Среди них — русская, москвичка, Валя, которая вышла замуж за сицилийского рабочего, и вот уже два года как живет в Палермо. Ей хочется поболтать со мной, мне — тоже, да нет времени. Нас ждет грузовик с досками, из которых будет построен дом для детей в коммуне Санта-Нинфа. От самого городка осталось только одно название…
Сегодня за рулем — Лаура. Рядом с ней — ее родственник, пожилой усатый человек с удивительно добрым лицом и молодыми глазами. Этот добряк — живая легенда Италии: грозный коменданте Николо Барбато (Бородач): такой была партизанская кличка командира знаменитой Гарибальдийской дивизии Помпео Колоянни, дивизии, слава о которой гремела в Италии в годы второй мировой войны. А после войны Помпео Колоянни был вице-президентом военного министерства в Риме, потом первым секретарем палермской организации Коммунистической партии. Затем вице-президентом общества дружбы «Сицилия — СССР». Сейчас он депутат Сицилийского парламента.
Рядом со мной сидит его жена — Лина Колоянни, женщина, внешне напоминающая наших коммунисток 20-х годов. Работает в УДИ — Союзе итальянских женщин и, конечно, член компартии.
Сейчас УДИ делает все, что может. И из разных секций этой организации, охватывающей всю страну, приходят просьбы женщин прислать им детей из пострадавших районов. Но надо сказать, что пока мало кто из родителей дает на это согласие. «Пусть наши дети умирают вместе с нами», — с горечью цитирует их слова Лина Колоянни.
Стихотворения 1970–1980 годов пронзительны и искренни. Это воспоминания о войне, которая не оставляет автора никогда, обращения к друзьям, горечь новых утрат, а также — путевые заметки, лирическое осмысление увиденного и пережитого в разных уголках страны и миры.
Поэтессу Юлию Друнину любят и помнят читатели. На протяжении полувека она создавала яркие, пронизанные теплом и нежностью стихи, старалась поддержать, вселить веру в человека своей жизнеутверждающей поэзией.В книгу вошли избранные стихи и поэмы Ю.В. Друниной: стихи о любви, о родной природе, особый раздел посвящен незабываемым дням Великой Отечественной войны, когда поэтесса «ушла из детства в грязную теплушку, в эшелон пехоты, в санитарный взвод».
Юлия Друнина — поэт, любимый многими поколениями читателей, — герой и соавтор этой небольшой книжки, которая состоит из двух частей: сначала рассказ о поэте и его судьбе, затем — стихи.Предпринимая попытку этого нового типа издания, редакция надеется вернуть читателям поэзию, а поэзии — ее читателей.
Творчество поэтессы, лауреата Государственной премии Юлии Друниной широко известно читателям. Лирическая героиня ее новой книги «Мир под оливами» продолжает разговор о своих фронтовых друзьях, живых и погибших, о духовной красоте людей, о человеческих судьбах.
Честность и прямота выражения чувств, активность нравственной и гуманистической позиции, поэтическая достоверность придают особую притягательность лучшим фронтовым стихам поэтессы. Скорбь о погибших однополчанах, думы о фронтовых буднях, о людях на войне постоянно звучат в произведениях автора. Свое отношение к жизни она проверяет, возвращаясь к воспоминаниям фронтовой юности.Размышляет поэтесса о времени, о жизненном опыте, природе, о Правде и Добре, стремится сказать свое слово о международных событиях.Особое место в творчестве Ю. Друниной занимает любовная лирика.
Двухтомник избранных произведений известной советской поэтессы Юлии Друниной (1924–1991) объединяет лучшие стихотворения и прозу, созданные почти за сорок лет её литературной работы. Во 2-й том включены стихотворения (1970–1980) и проза (1966–1979): автобиографическая повесть «С тех вершин», лирическая повесть «Алиска» и лирический путевой дневник «Европа глазами солдата» – рассказы о встречах с Францией, Западным Берлином, Сицилией.
КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.
...«Добавлю еще, что помимо нелегкого жизненного опыта очень важно — не менее важно! — наличие художественного чутья, счастливого прозрения, позволяющих бесстрашно отсечь и отбросить все лишнее.Каждый истинный художник приходит в искусство со своей „темой“, да что там темой — со своей жизнью, и только этим он и интересен, при условии, если его жизнь до боли интересна другим. Если она, выделяясь своей индивидуальностью, все-таки совпадает с великим множеством их жизней.Поэтому стихи о войне разных поэтов не мешают друг другу, не повторяют друг друга, а может быть, лишь дополняют.