Провозвестие Рамакришны - [81]

Доктор: – Ну, мой друг, вопросы, относящиеся к Богу, не объясняются аналогией.

Вивекананда: – Я говорю, не Бог, но Богоподобный человек.

Доктор: – Не следует вам выражать подобные чувства почитания. О себе я должен, к сожалению, сказать, что никто не был в состоянии судить о моих внутренних чувствах. Мои лучшие друзья часто считают меня суровым и жёстким. Даже вы, мои добрые друзья, можете побить меня когда-нибудь сапогами и выгнать вон.

Шри Рамакришна (доктору): – Не говори этого, доктор. Эти люди так тебя любят! Они сторожат тебя и ждут, как женщины, собравшиеся в комнате невесты в ожидании жениха.

Гириш: – Здесь каждый имеет величайшее уважение к тебе.

Доктор (грустно): – Мой сын... даже моя жена считает меня жестокосердным, и по той простой причине, что у меня от природы отвращение к проявлению чувств.

Гириш: – В таком случае, господин, не лучше ли было бы раскрыть дверь твоего ума, хотя бы ради твоих друзей. Ты хорошо знаешь, что твои друзья не понимают тебя.

Доктор: – Сказать ли мне? Ну, мои чувства бывают более взволнованы, чем ваши. (Вивекананде:) Я проливаю слёзы в уединении.

Доктор (Шри Рамакришне): – Господин, смею я сказать, что не хорошо, что ты позволяешь людям прикасаться своими телами к твоим ногам, пока ты пребываешь в самадхи?

Шри Рамакришна: – Ты ведь не думаешь, что я сознаю это?

Доктор: – Ты чувствуешь, что не следует этого делать, не так ли?

Шри Рамакришна: – Что мне сказать о состоянии моего ума во время самадхи? Когда самадхи проходит, я часто спрашиваю себя: не это ли причина болезни, которая во мне? Дело в том, что мысль о Боге делает меня безумным. Всё это есть результат божественного безумия. Ничего не поделаешь тут.

Доктор (ученикам): – Он выражает сожаление по поводу того, что он делает. Он чувствует, что поступок нехорош.

Шри Рамакришна (Гиришу): – Ты обладаешь большой проницательностью. Объясни ему всё, согласен ты?

Гириш (доктору): – Господин, ты совершенно ошибаешься. Он нисколько не грустит о том, что ноги его касаются поклонников. Нет это – не то. Тело его чисто, безгрешно; это сама чистота. Он настолько добр, что, в своей заботе об их духовном благосостоянии, допускает прикосновение своих священных ног к телам поклонников. Он полагает, что болезнь его собственного тела, может быть, вызвана тем, что он взял их грехи на себя. Вспомни бывший с тобой случай. Ты был однажды болен, как говорил нам сам, вследствие усиленных занятий. Так разве ты в то время не высказывал сожаления о том, что занимался чтением до глубокой ночи? Разве это доказывает, что чтение до глубокой ночи не хорошо? Бхагаван может сожалеть с точки зрения пациента; но он отнюдь не сожалеет с точки зрения наставника от Бога, озабоченного благоденствием человечества.

Доктор (несколько смущённый): – Я сознаюсь, что разбит. Падаю к ногам твоим. (Вивекананде:) Помимо этого вопроса, я должен признать остроту умственных способностей Гириша.

Вивекананда (доктору): – Ты можешь взглянуть на вопрос с другой стороны. Ты посвящаешь иногда свою жизнь научным открытиям и не думаешь тогда о своём теле, здоровье, или о чём бы то ни было другом. Знание же Бога есть величайшая из наук; не естественно ли, что Бхагаван рисковал своим здоровьем для этой цели, и, может быть, пожертвовал им.

Тогда доктор поклонился до земли Бхагавану и простился. В эту минуту вошёл Виджай и пал к ногам Шри Рамакришны. Он совершил паломничество в разные святые места, и Махима сказал ему. «Господин, ты только что вернулся с паломничества; ты многое видел, будь любезен рассказать нам и том».

Паломничество бесполезно

Виджай: – Что мне говорить? Я вижу теперь, что здесь я всё нахожу. Паломничество бесполезное путешествие. Есть несколько мест, где вы найдёте одну шестнадцатую часть или, самое большое, одну четверть того, что вы видите здесь. В Бхагаване я нахожу всё в совершенной полноте. Я не нашёл никого, кто обладал бы чем-нибудь в большей степени, чем наш Бхагаван.

Рамакришна (Вивекананде): – Смотри, какая удивительная перемена произошла в Виджае. Его характер стал совершенно другой, словно молоко вскипело и сгустилось. Видя его шею и лицо, я узнаю состояние парамахамсы.

Махима (Виджаю): – Господин, вы употребляете весьма мало пищи, да?

Виджай: – Да, полагаю так. (Рамакришне:) Уважаемый господин, узнав о твоей болезни, я пришёл навестить тебя.

Рамакришна: – Что?

Виджай помолчал немного, а затем сказал: – Никто не может понять твоего совершенства, если ты не дашь силы.

Рамакришна: – Кедар говорил мне, что когда он ходил по другим местам, он голодал, но что здесь он всегда находил пищу в обилии.

Виджай (сложив руки перед Рамакришной): – Владыка, я знаю тебя теперь. Я понимаю твою славу. Тебе не надо говорить мне о ней.

Тут Рамакришна впал в самадхи. Когда он пришёл в себя, он сказал: «Если это так, то пусть будет так».

Виджай: – Да, Владыка, теперь я знаю Тебя.

Сказавши это, Виджай пал ниц перед Рамакришной и прижал к своей груди ноги его. Бхагаван Шри Рамакришна, потеряв снова сознание, впал в Богосознание и стал недвижим, как каменное изваяние. При этом удивительном зрелище, некоторые из поклонников проливали слёзы радости и счастья, а другие опустились на колени и начали молиться. Каждый устремил свои глаза на Шри Рамакришну и, соответственно глубочайшему чувству своего сердца, видел в нём воплощение своего идеала. Махима, со слезами радости в глазах, пел: «Смотрите, смотрите, воплощение Божественной любви!» Через несколько минут, словно уловив отблеск абсолютного Брахмана в Рамакришне, он воскликнул: «Бесконечное Бытие, Сознание и Любовь, стоящие выше единства и различия!»