Проводники Света - [34]

— Как так — нет? — усмехнулся в бороду старик. — Ежели глаза у тебя уже волчьи!

— Что?.. — юноша принялся ощупывать лоб, веки, скулы.

— Да не щупай ты, отрок глупый! — рассмеялся Белогор. — Я про зрение твоё говорю, а не про наружность! Ночь на дворе, а ты видишь всё, словно днём, ужель не заметил?

— Ах, вон ты про что! Так оно давно уж так стало, сразу, как трав хлебнул.

— Ясно дело, раз сам Велес великий к травам тем прикоснулся! Вот и давай, с Божьей помощью, гляди глазами волчьими — авось зверя в себе и увидишь, — поучал старик, как вдруг, скумекав нечто новое, встал супротив внука и приказал: — А ну-ка, во мне сначала волка узри! Вот прямо так, без перекидки — Дух ведь я уже, всеми обличьями сразу полнюсь!

Затрепетало что-то внутри Колояра от слов вдохновенных дедовых, запела кровь внутри, взволновалась.

— Не гляди, как человек, — гремел меж тем кудесник, сияя очами, голубыми, словно отражение чистого неба во льду, — раскрой волчьи глаза свои, обличье моё второе — узри!

И вдруг, словно раздался Белогор вверх и в стороны, и вот пред Колояром уже не его дед, а огромный медведь! Поднялся зверь на задние лапы, вырос до неба — глядь, а уж и не медведь это, а муж темноволосый с рогами, в медвежьей шубе! Высоченный, могучий, как гора, очи — будто два лунных озера. Под правой дланью у него теперь настоящий медведь стоит — маленьким кажется рядом с мужем таким великим, а в левой руке — посох лучистым серебром переливается.

Да то ж сам хозяин чародейства, водчий и владыка путей во всех трёх мирах, Велес! — обмер юноша, не в силах ни слова сказать, ни с места сойти под божественным взором.

А великий водчий простёр десницу свою к Колояру, очами, словно звёздами ясными, озарил, посохом о землю стукнул, и затопило всё вокруг яркое лунное сияние.

Моргнул Колояр, а Бога уж нет как нет! — ушёл Велес, опора кудесников, и сердце тоскою сжало, как хотелось узреть его вновь, аж слезами взор застит. Но вот слёзинки скатились, и видит юноша: волк перед ним белоголовый с глазами, как синь небесная с отсветом лунного серебра.

Встряхнулся зверь и в старика Белогора обратился — стоит, внуку улыбается:

— Вижу, узрел ты не только моё второе обличье!

Ничего не ответил Колояр, а разбежался и через пень с топориком перелетел кувырком, легко, словно перо, ветром несомое. Коснулся земли лапами — вот он и волк уже! — серый с рыжими подпалинами, помчался сквозь лес, ноги сами несут, бока ночную росу с трав сбивают, ветер в ушах свистит, перемахнул через бурелом, сила звериная распирает, ещё скорей, скорей мчаться требует! И вот уже будто даже и лапы земли не касаются, в воздухе, прямо над лесом летит — вдруг раз! — и прямо к деревне из леса выбежал! Да деревня-то не своя, родная, а соседская — Горислава община!

Остановился Колояр, оглянулся, а Белогор-то, оказывается, тут как тут! — так, волком белоголовым, всю дорогу прямо за внуком и следовал.

Вышли они прямо к тыну, и в нос Колояру ударили совсем другие, чем в лесу, запахи. Сейчас только он вспомнил, сколько всего чуялось в воздухе, пока нёсся он во всю прыть, а потом, когда в воздух поднялся, пропали те запахи, и теперь уж другие захлёстывают: люди и их жилища, кони… коровы, много! Много всего, да не то! Не то!..

Перемахнул рыжий волкодлак через тын, выпрыгнул на улицу, что идёт вдоль длинной стены дома Горислава, принюхался и тряхнул головой, отгоняя назойливый дух людей. Прочихался, потом снова неторопливо повёл носом, чутко прощупывая воздух, и… — ага! вот он! Есть! Это был вовсе не тот пахучий след, что обычно собаки и настоящие волки берут, а нечто иное, тайное, одному лишь Чёрному оборотню присущее и другим оборотнем только лишь чуянное.

Белоголовый всё это время безмолвно и недвижно стоял, наблюдая за Рыжим, а как понял, что поймал тот, наконец, дух Чёрного волкодлака, кивнул одобрительно и оскалился. А затем подпрыгнул, грянулся оземь и человеком — седым стариком Белогором — встал.

«Так тебе, стало быть, и пень тот с топориком не нужен!» — хотел вопросить-восхититься Колояр, но вместо слов из глотки вырвался протяжный вой.

Он высоко подпрыгнул, попытался в воздухе перекувырнуться-перекинуться, да не вышло: как был волком — так и остался.

— Здесь не оборотишься ты, не пытайся, — сказал Белогор. — Это только Духи из мира Нави всеми обличьями сразу полнятся, потому средства явные мне уже не нужны. А ты, внучек мой милый, — живой, а в мире Яви живому куда как труднее, без вещи особой, обходиться, не готов ты к такому пока. Вот вернёшься, через топорик в обратную сторону прыгнешь, человеком тогда сделаешься.

Заворчал рыжий Колояр-волкодлак в знак того, что уразумел объяснение дедово, маханул опять через тын, рванулся было к лесу, дабы к избушке во всю прыть пуститься.

— Стой! — остудил его пыл Белогор, вновь, без малейшей задержки, оказавшийся рядом. — Не спеши. Иль забыл уже, внучек, для чего мы здесь?

«Чёрный волкодлак! Здесь он был, когда победил я его, здесь дух его витает ещё… — Колояр принюхался, потом порыскал вдоль тына, за которым бился он с нежитью, пробежал пару раз туда и обратно, остановился в растерянности: — Не могу я взять след! Распознать, куда он отсель двинулся?..»