Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот. - [8]

— Я еще и петь могу, и плясать, — не сдержалась Сима. — На шести языках говорю, крючком вяжу — бабуся научила. А какие пеку пирожки — пальчики оближешь.

— Вы бы, девушка, которая и не девушка вовсе, помолчали бы, — сказала Ирина. — Без вас тошно.

— Вам тошно? — вяло огрызнулась Сима. — А мне каково? Я на эту должность не напрашивалась, и в том, что в документах напутала ваша сотрудница, не виновата. Лучше надо людей подбирать, а то в следующий раз вам вместо уборщика тролля пришлют для отработки боевых навыков сотрудников.

— Наглая, — констатировала Ирина, однако не выглядела при этом сколько-нибудь разозленной.

— Справедливая, — парировала Серафима. — Могу я предложить? — и посмотрела на Г.В.

Он выглядел весьма утомленным — то ли ситуацией, то ли беседой, то ли бестолковыми женщинами в подавляющих его мужское эго количествах. Поэтому просто кивнул. Сима воодушевилась:

— Я не специалист в кадровом деле, но может быть стоит, так сказать, совместить приятное с полезным? Выделить мне комнатушку, где я могла бы по необходимости отрабатывать часы в качестве эксперта. В остальное время буду кем скажете. Хоть патрульным, хоть секретарем. Я не боюсь работы. Мало того — я люблю работать.

— Я уже думала об этом, — призналась Ирина, поджав губы. — Не получится. Мы не можем взять вас на полставки, потому что в приказе написано…

— В приказе ничего нет по этому поводу, — перебила ее Серафима. — Я его наизусть выучила, пока сюда ехала.

— Как не написано? — поразилась Ирина. — Как? Вот ведь… — и уткнулась носом в бумажки. Изучала их долго, пристально, тщательно. Затем недоуменно покачала головой. — Надо же. И впрямь не написано. Но… обычно же пишут. Так должно быть. Это утвержденная форма приказа.

Сима усмехнулась:

— Видимо, кто-то что-то пропустил. Может, у писаки тоже мигрень была. Или геморрой отвлекал.

Ирина недоверчиво покачала головой, пристально глядя на Серафиму. Та не стала признаваться, но в том, что в приказ вкралась небольшая неточность, была ее вина. Именно она, руководствуясь смутным предчувствием, подошла к знакомой в деканате и за небольшое вознаграждение попросила не уточнять в будущем приказе на ее имя некоторые детали.

Весьма дальновидно поступила, как оказалось.

В итоге, после вялой дискуссии, было решено сделать ее секретаршей, хотя у Г.В. сроду подобных чудес не водилось. Так Серафима стала самой молодой сотрудницей в участке. Никто иначе как «практиканткой», с легкой руки рыжей Ирины, или «Груздевой» — с подачи шефа, магиню не величал. Это раздражало, но спорить Серафима принципиально не собиралась — себе дороже.

Помещение перед кабинетом Г.В. обозвали приемной, поставили туда пыльный стол, шаткий стул и монстрообразный компьютер, который включался только после того, как Сима отвешивала ему «магического» пинка. Туда же провели телефонный кабель и одарили её не менее древним, чем компьютер, телефонным аппаратом — дисковым. И наказали всем сотрудникам по любым вопросам обращаться к ней — оставлять докладные записочки в специально отведенном для этого лоточке. А Сима уж шефу доложит по всей форме.

Сима приходила на работу раньше всех. В ее обязанности — кроме коллекционирования «докладов» — входил просмотр корреспонденции для шефа и приготовление кофе для него же. Она следила за тем, чтобы на столах не переводились писчие принадлежности, чтобы цветы не сохли в кадках от обилия окурков; чтобы уборщица мыла не только в проходах, но и под столами; чтобы автоматы с шоколадками всегда была заряжены доверху. А самое главное, что вменялось в ее обязанности — никого к шефу без его на то соизволения не пускать под страхом смертной казни.

— Шляются тут всякие! — орал Г.В., быстро оценивший преимущества нововведения. — Нет меня!

Серафиме это опостылело довольно скоро, но она не подавала виду. Исправно варила, следила, подавала, отвечала, писала, смотрела, отмечала и ждала. Ждала, когда же полосатая жизнь сменит цвет с черного на белый или хотя бы серый. Обустраивала как могла казенную квартирку. Квартирка эта находилась недалеко от участка, что вполне компенсировало крошечную ванную комнату, в которой можно было разместиться только боком. По просьбе Симы старший брат, Славий, порталом доставил в Грибной ее любимое кресло и пару мелочей, вроде лампы и коврика в ванную. Пришлось, конечно, поныть, поумолять и в очередной раз выслушать лекцию о том, что порталы очень затратные даже для такого мага, как он, и носиться с каждой безделушкой в Грибной дело неблагодарное.

А примерно через месяц после ее появления в участке она узнала, что идет на повышение.

— То есть? — уточнила она. — Мои знания все-таки понадобятся?

— Не совсем. Тоже обход ночной совершать будешь. Ты ведь магиня, да? Значит, тебе легче, чем остальным.

Чем именно легче, никто разъяснить не удосужился. Г.В. вызвал её к себе и сунул в руки полуслепую копию графика дежурств, наказав:

— Ты теперь полноправный член коллектива, так что от дежурств отлынивать никто не даст. Смотри, дни не перепутай.

Серафима было заикнулась о зарплате, но Г.В. глянул тяжело, из-под насупленных бровей.

— Но…