На исходе ночи коньяк был выпит, а глаза болели и чесались от недосыпа. Исток бы побрал особенности вампиров, не имеющих физической возможности уснуть, и особенности людей, уходящих в это странное состояние на половину суток. Трой являлся неожиданным результатом противоестественной связи вампира и человека, и потому вместо полноценного сна впадал в состояние близкое к дреме и к утру, бывало, чувствовал себя полной развалиной. Это было так в его духе — собрать лучшее от обоих видов.
Конечно, были и некоторые плюсы в смешанной крови. Он не испытывал неодолимой жажды крови, не впадал в так называемое «бешенство»; солнце не выжигало ему глаза и кожу; он мог безболезненно есть человеческую пищу — правда, по вкусу она для него была что бумага. Но к алкоголю это не относилось…
Из-за сомнительного происхождения Трою был заказан путь в учебные заведения для чистопородных. Точнее, из-за происхождения он не дотягивал до возможностей клыкастых собратьев, а потому вынужден был учиться в обычной школе среди таких же смесков. Затем, после нескольких лет ничегонеделания (балбесничания, если уж называть вещи своими именами), было военное училище, куда брали всех без разбора. Пять лет жизни он отдал службе в армии, но вынужден был уволиться, потому что субординация и безропотное исполнение приказов давались ему с трудом. В тридцать лет он вернулся в родной городок и осел в родительском доме. Какое-то время «искал себя», как было модно в то время говорить о безработной молодежи, затем, с подачи матери, поступил в академию правопорядка и с тех пор ни разу не пожалел об этом.
Большую часть своей жизни он прослужил в департаменте правопорядка в чине старшего детектива. Вообще, уже много лет не было ни одного препятствия между ним и должностью начальника участка, а может и департамента в целом… кроме характера. Трой не любил кабинетную работу, его тошнило от «взаимодействия» с чиновниками, которые то и дело норовили сунуть нос туда, где ничего не понимали, и поруководить от души. В подковерных играх он не участвовал, притворяясь дурачком и выдавая на голубом глазу все подводные камни, бумажная возня наводила на него тоску.
…В ночь, когда началась наша история, Трой развалился в кресле перед окном в своей квартирке и бездумно пялился на светлеющее небо. В руке он сжимал чашку — бокалы перевелись, как тараканы, еще два бойфренда назад. Увы, алкоголь его не брал особо, только крепкий и в объемах более литра. Поэтому ночи меланхолии дорого ему обходились. В целях экономии он разрешал себе тупить в окно не более трех раз в месяц. Сегодня была как раз такая ночь.
Он подумал, что неплохо бы задернуть шторы, когда зазвонил рабочий телефон — неповоротливая старинная модель с большими кнопками и слепым дисплеем. Трой долго искал на развалах старой техники именно такую. Вообще, телефоны Трой недолюбливал. Да что там недолюбливал… бесили его эти отродья человеческой мысли — заблокируй, разблокируй, кнопки нажимай, туда говори, там слушай, и никак иначе… бррр. А за то, что телефоны лет пятнадцать назад практически вытеснили из обихода амулеты связи, нежно им любимые, — он готов был объявить им войну.
Он посмотрел на пищащий телефон долгим неприязненным взглядом, потом взял трубку.
— Код ноль пять, — сообщил бесстрастный голос оператора. — Адрес: Красный переулок, дом сорок восемь. Расчётное время прибытия криминалистов — двадцать три минуты десять секунд. Расчетное время прибытия медицинской бригады — шесть минут ровно. Повторяю. Код ноль пять. Адрес…
Трой не стал дослушивать и шваркнул телефон на стол. Залез в сумку, нашёл блистер вытрезвителя — последний, надо ещё купить — закинул в рот таблетку и сморщился. Гадость редкостная. А уж ощущения, пока она организм очищает, вообще космические. Пока он собирался — кобура, пистолет, документы — его перетряхнуло, и в голове воцарился относительный порядок.
За руль он сесть не рискнул — даже с учётом таблетки. И не столько потому, что боялся кого-нибудь сбить, сколько потому, что переживал за свою машину. Она, его кроха, представляла собой квинтэссенцию всего, что он хотел видеть в автомобиле. Он купил ее с рук, сильно поезженную, но не битую, еще будучи студентом первого курса академии. Сколько усилий пришлось для этого приложить! Учеба почти не оставляла свободного времени; в небольшой семье Блэков лишних денег не водилось, и ту же кровь в термопакетах бесплатно никто не выдавал. Жрать людей Трою не позволял закон, который он собирался защищать в будущем, и в тридцать с хвостиком лет просить у матери денег на покупку машины — не комильфо, потому будущий детективный гений подвизался на должности «принеси-подай» в конструкторском бюро машиностроения. Проработав там два года, он достиг нереальных высот в тайм-менеджменте. За это время он вместе с инженерами довел до ума чертежи будущего гоночного болида, того самого, который «сильно поезженный», но «не битый». Воплотив мечты Троя на бумаге, инженеры послали его к «знакомым» механикам, которые перетряхнули машинку до кишочков и изношенного в край сердечка. Страшно подумать, сколько ей стукнуло в этом году, она вообще могла быть старше самого Троя, но бегала аки лань молодая. И рисковать ею он не хотел.
