Провинциальная история - [92]

Несколькими днями позже он снова избрал этот путь и снова увидел женщину с красивым профилем, она сидела за тем же столиком, в том же платье. Он уже забыл о ней, и теперь, увидев ее, опять восхитился. Он стал ходить этой дорогой постоянно и обратил внимание на то обстоятельство, что женщина приходила в кафе не каждый вечер. Заметил он и другую деталь: она курила длинные тонкие сигареты темного цвета, видимо, импортные, и пила кофе — перед нею неизменно стояла кофейная чашечка. После того как он провел в томительном одиночестве долгие недели, его интерес к красавице быстро возрастал, и в один из дней Караджов решил было заглянуть в кафе, но в последний момент остановился. Что он будет там делать — искать глупые поводы для знакомства? Нет, конечно, надо придумать что-то более оригинальное.

Пока он колебался, прохаживаясь по тротуару, женщина расплатилась и вышла на улицу — в темном пальто, в платье до пят, с желтоватым пушистым шарфом вокруг шеи и с каким-то черным кожаным футляром под мышкой. Стройная фигура, ровная походка придавали ей независимый вид и что-то еще, чего он не мог понять.

Караджов пошел следом за нею, на почтительном расстоянии. Интересно, куда она пойдет с этим футляром? Женщина свернула налево, потом направо и вошла в какую-то дверь из армированного стекла. Караджов увидел сбоку вывеску страхового агентства и удивился: в такое время?

Скоро, однако, до него дошло, что он ошибся: агентство находилось во дворе. Мимо него в застекленную дверь ввалилась группа мужчин и женщин с висящими на плечах или зажатыми под мышкой музыкальными инструментами в футлярах. Это был служебный вход в филармонию.

Караджов с некоторой нерешительностью пошел к кассе. Но узнав, что балетов нет, стал настойчиво упрашивать кассиршу и в конце концов купил билет в партер, на десятый ряд — остальные места были уже проданы. До начала концерта еще оставалось время, и он отправился искать цветы. Постояв в очереди, взял букет гвоздик с аспарагусом. Букет он оставил у гардеробщицы, попросив, чтоб его не измяли. И вошел в зал.

Все это он делал, не давая себе ясного отчета, что будет дальше.

Караджов заметил ее уже в тот момент, когда она выходила на сцену — то же длинное черное платье, тог же профиль. Ее флейта сверкала в ярком свете, словно жезл.

Концерт начался, и Караджов не мог видеть ее всю, а только волосы, локоть, плечо… Так засмотревшись и заслушавшись, он не заметил, когда наступил антракт и началось второе отделение, тоже неожиданно закончившееся. Караджов не аплодировал — все наблюдал за флейтисткой. Она стояла среди кланяющихся музыкантов с маленьким жезлом, грациозно прижимая его к груди. Он бросился в раздевалку и с букетом в руке подошел к пожилой администраторше.

— Будьте любезны, это флейтистке, не надо говорить от кого.

— Которой? Их две! — выпучила глаза женщина.

— Той, что повыше.

Женщина шмыгнула в служебный ход и вернулась без букета.

— Взяла, товарищ!

Помявшись, Караджов спросил, знает ли она, как зовут эту флейтистку.

— Леда, Леда Трингова.

Караджов сунул ей в руку двухлевовую бумажку и исчез в толпе. Так начались его регулярные посещения филармонии с обязательными цветами для Леды Тринговой от неизвестного поклонника. В третий или четвертый раз из служебного входа вместе с администраторшей вышла и сама флейтистка. Хотя Караджов каждый раз надеялся на это, ее появление оказалось настолько неожиданным, что он не мог сообразить, как вести себя. Пришла на помощь старая женщина, она представила флейтистку и незаметно удалилась.

Куда девалось его самообладание — в висках у него стучало, мысли разбегались. Перед ним стояла та самая женщина из кафе, со сцены, с его букетом в опущенной девой руке. Караджов наклонился, поцеловал ей правую руку и несколько торжественно произнес:

— Караджов.

— Трингова, — сказала она, наблюдая за ним.

Теперь была его очередь, а слова что-то медлили.

— Видите ли, я не меломан, я юрист, к тому же бывший, уже и латынь основательно подзабыл эцетера… И посылаю вам цветы просто так. — Получилось до того глупо, что дальше некуда, рассудил он и добавил: — Мне бы не хотелось обременять вас чем бы то ни было.

После еще двух концертов она снова вышла в фойе, поблагодарила его и попросила больше не присылать цветов, так как ей уже становится неудобно. Караджов помотал головой и сказал, что она их заслуживает и, наверно, сами по себе цветы ей не в тягость. Может быть, он в тягость?

— Вам часто подносят цветы? — ответила она вопросом.

— Мне? — удивился он.

— Возможно, вы их заслуживаете больше, чем я…

Караджов вытянул лицо в комической гримасе, заулыбался. И, безошибочно улучив момент, пригласил ее поужинать. К его удивлению, она сказала в ответ, что очень голодна и с удовольствием перекусила бы, но только не по приглашению, а так, за компанию.

Караджов весь сиял. Он держал пальто и флейту в кожаном футляре, потом одну только флейту, ужасно внимательный и услужливый. Он предложил несколько ресторанов, к одним можно подъехать на такси, другие здесь рядом. Она выбрала самый близкий. При входе он с легким поклоном открыл перед Ледой дверь, и так продолжалось, пока они не заняли отдельный стол. По ее просьбе официант принес вазу для караджовского букета, затем принесли свечи — уже по просьбе Караджова. Стол засветился теплыми огоньками, но суета вокруг продолжалась.