Провинциальная история - [86]

— Не перебивала тебя?

— Это пустяки! Мы цитировали Маркса, Дарвина, обменялись притчами, случалось, даже тон повышали.

— Шутишь.

— Честное пионерское, такого разговора у меня, пожалуй, с молодых лет не было — хорошо, хоть свидетелей не оказалось… Слушай, буйная особа твоя Евлогия, но умница, и характер у нее дай бог!

— Порой слишком резка.

— Тут уж сказываются молодость и твой, дженевский, нрав, — улыбнулся Бонев. — Я, разумеется, покритиковал ее, все как надо. И решил предложить ей должность помощника начальника управления.

Дженев спросил:

— А не боишься, что дал маху?

— Если я дал маху, снимать ее будем вместе с тобой.

— Со мной?

— С кем же еще? Подобные вопросы мы решаем вместе с секретарем окружкома. Ну, на здоровье!

Стоил не стал пить и задержал взгляд на госте.

— Чего смотришь, я пришел просить твоей руки. И головы поседевшей.

Дженев забарабанил пальцами по столу. Его головная боль испарялась, он чувствовал, как постепенно отпускало в висках, в затылке.

— Слушай, я серьезно, — продолжал Бонев. — Дважды вел разговор наверху. Скрывать не стану, не все шло гладко, были «про» и «контра». Это нормально, главное, что вопрос решен: ты принимаешь дела от Хранова, дожидаться конференции не будем.

Стоил вынул носовой платок и вытер сухой затылок.

— Почему же ты мне только сейчас говоришь об этом?

— Очень просто — чтобы ты не артачился.

— Я и сейчас могу заартачиться, — насупился Стоил.

— Можешь, да не очень. Врачи мне дали справку, ты уже поправляешься. Только вот курить придется бросить.

Дженев молча уставился в одну точку. Бонев решил упредить его:

— Давай, Стоил, впрягайся, ничего страшного в этом нет, а то моя правая рука что-то подводит. — И многозначительно подмигнул.

— Я развожусь, — неожиданно сообщил Дженев.

— Знаю. По твоей инициативе, не так ли?

— По моей и в силу обстоятельств. Положение стало нетерпимым.

— Слышал краем уха. Караджов отличился?

— Не знаю, я за ними не следил.

— Семья его здесь, может, и они тоже?..

— Ничего не знаю! — подчеркнуто произнес Дженев.

— Да-а-а. Как бы то ни было, переживешь. Евлогия в курсе?

Стоил кивнул.

— Все образуется, может, скоро зятя приведет тебе, коль так поздно гуляет… А теперь по существу. Пленум…

Но Стоил больше не слушал его, задумавшись над неожиданной перспективой стать секретарем окружкома. Это как снег на голову: у него и в мыслях не было ничего подобного, особенно сейчас, после всех этих заводских дел. Странно, от этой неожиданной новости он не опешил. Напротив, она как бы прояснила его взгляд на вещи, и, хотя внутренне он был готов сказать решительное «нет», в какой-то момент ему показалось, что есть и другая возможность, которая — зачем скрывать — была соблазнительной: может быть, стоит попробовать себя на чем-то более масштабном? При этой мысли он покраснел — ему вспомнилось давнишнее предупреждение дочери по части идей и высоких постов. Она была права… — заключил Дженев и прервал гостя:

— Видишь ли, в чем дело, я не готов для такого разговора, и, если не возражаешь, давай отложим его на денек-другой… Но раз ты настаиваешь, то позволь мне немного порассуждать вслух, условно, что ли. Ну так как?

Бонев молчал, взвешивал его слова, вслушивался в интонацию.

— Во-первых, завод, — начал Дженев. — Стал я там вводить кое-какие новшества. Только-только стронулись с места.

— О заводе подумаем вместе, а новшествами займется новый директор. Кстати, кого ты видишь в этой роли?

— А у министерства нет кандидатуры?

— Там ориентируются на Миятева. Хотят услышать и наше мнение.

— На Миятева, говоришь? — задумался Стоил. — А Крыстев? — И еще раз почувствовал, что разговор приобретает серьезный характер.

— Настаивают на Миятеве, — пояснил Бонев. — Считают его кандидатуру вполне подходящей.

Стоил нахмурился.

— Как видно, нам уже сейчас не сдвинуть воз с места. А дальше?

— Что дальше?

— Какие у меня будут права, у секретаря? — брякнул Стоил и тотчас пожалел об этом, но было уже поздно.

Бонев вздрогнул.

— Как это какие права? Обычные, в рамках сложившейся традиции.

— Нет, Бонев! — решительно возразил Стоил, и спокойствие вернулось к нему. — Храновские рамки и традиции не по мне!

Бонев поглядел на Стоила так, словно страдал близорукостью.

— Что значит «нет»?

— А это значит, что в моих вопросах решающее слово будет за мной. — Стоил решил быть полностью откровенным.

— Ты забываешь, что у нас коллективное руководство, — твердо возразил Бонев, все еще не в состоянии угадать, куда клонит Стоил.

Мы тут рассоримся, понял Дженев. Надо было отложить этот разговор.

— Есть еще кое-что. Наша индустрия прихрамывает, сам знаешь. Больше не должно быть ни одного немотивированного плана — пора наконец ставить дело на прочный фундамент.

Стоил вдруг смолк — больше не хотелось ему говорить.

— Давай, я слушаю, — отозвался Бонев.

Напрасный разговор, решил Дженев. Все равно он меня не поймет. Или встанет на дыбы.

— Чего давать?.. Читать лекции душа не лежит, в особенности тебе. Я, кажется, уже говорил об ахиллесовой пяте. — Он почесал затылок. — Без точной статистики и соответствующих измерений не может быть обоснованных норм, а значит, нужной производительности и качества. Необходимо скорректировать нормы и производственную программу. Впрочем, эти вещи в центре крайне непопулярны.