Провидение зла - [17]

– И кто же воевал на той стороне? – замирал от восторга внук.

– Кто только не воевал, – пожимал плечами дед. – Но это были воины, которые не знали страха. Ни любви, ни страха… Которые управлялись с оружием так, словно родились с ним в руках и прожили по тысяче лет каждый. Люди, даку, дакиты, великаны-этлу. Тому войску было чем удивить противника. Погонщиками машару на бесноватых быках. Таранами. Одних таранов в нем было две тысячи. Это страшно, когда таран бьет в ворота или стену крепости, но когда он сокрушает строй воинов – еще страшнее. Кроме этого, у повелителя вражеского войска были прирученные летающие псы – сэнмурвы, более тысячи злобных духов – мурсов, которых в деревнях до сих пор прозывают могильцами, а также полторы сотни полудемонов – аксов. Жутких воинов и еще более страшных колдунов. К счастью для противника, они были главным резервом повелителя той силы. И их он так и не пустил в дело.

– И кто победил в той битве? – спрашивал Игнис.

– Никто, – отвечал дед. – Хотя, наверное, победил император, поскольку, если бы победил правитель войска с востока, он сожрал бы эту землю, как лепешку с медом. Намазал бы ее кровью и сожрал. А так-то, сожрал лишь кусок земли вокруг Бараггала, который теперь называется Светлой Пустошью. Но император тоже погиб в битве. И он был последним императором с этой стороны гор.

– Но почему же правитель восточного войска не победил, если у него была такая сила? – спрашивал Игнис. – Ведь у него были и эти мурсу, и аксы, и даже сэнмурвы! Мама рассказывала мне, что некоторые сэнмурвы могут плеваться ядом и изрыгать пламя!

– Могут, – согласился дед. – Твоя мама родом из Даккиты, там они водятся до сих пор, она знает, что говорит. Но не все решают сэнмурвы. Битва была долгой. Войско с востока внушало ужас, но войско императора сражалось за свою землю и держалось стойко. И силы почти уравнялись. Может быть, битва продолжалась бы до тех пор, пока в живых не осталось бы ни одного человека. Но восточным войском командовал не человек.

– Бог? – прошептал Игнис.

– Не могу сказать, – поморщился дед. – Может быть, и бог, а может, и нет, но равный силой богам. Это очень длинная история. Когда-нибудь я расскажу тебе ее всю, начиная со времен падения Семи Звезд или даже еще раньше. Но что нам туманное прошлое того, кто уже вырос и стал угрозой целому миру? Лигурры своего противника звали Лучезарным. Наши предки – Лусидусом. Или Экзимиусом. Сам себя он называл Одиумом. Но, наверное, все эти имена были для него, как шелуха. Когда битва застыла в равновесии, он вышел вперед сам. Оказалось, что он выше самого высокого великана. И ни одна стрела, ни одно копье, ни один клинок не могли нанести ему урон. В одной руке у него был огненный меч. В другой – черный щит. И отсветом семи упавших звезд – семь пылающих камней слепили взгляд противника с его груди.

Король Синум замолчал.

– И… – заерзал Игнис.

– На стороне императора тоже были боги, – словно очнулся рассказчик. – Хотя никто не знал об этом до последнего момента. Они выглядели как бродяги, но сражались вместе с обычными воинами. Их называли угодниками. Они и сейчас есть, но теперь это и в самом деле бродяги. Жалкие подделки под былое величие. Богов после той битвы на земле не осталось. И вот один из этих угодников, Энки, встал перед Лучезарным. Как мальчишка перед зловещим воином.

– И у него тоже был огненный меч? – вытаращил глаза Игнис.

– Нет, обычный, – ответил дед. – Висел на поясе. Он даже не вынул его из ножен.

– И Лучезарный убил его? – прошептал Игнис.

– Опять нет, – покачал головой дед. – Не все маленькое, что попадается на пути, можно убить. Есть камешки, о которые тупится даже лучшая сталь. Между ними состоялся разговор. Смысл его сложен для детского ума, скажу только, что угодник сравнил нашу землю с плотом. И сказал, что если плот становится слабым, то бревна раскатываются, и тяжкий груз камнем идет на дно.

– А Лучезарный? – прошептал Игнис.

– Он засмеялся, – пожал плечами дед. – Но не убил собеседника. Потому что как бы ни был этот угодник мал, но там, где меряются подлинной силой, он был равен Лучезарному.

– Энки! – выпалил Игнис. – Но почему же Лучезарный засмеялся?

– Потому что слабый плот точно так же должен был раскатиться и под ногами Энки, – объяснил король. – Лучезарный не мог поверить в способность кого-то совершить то, чего он никогда не совершил бы сам.

– А Энки… – почти перестал дышать Игнис.

– А Энки совершил, – кивнул дед. – Обхватил собственные плечи и покрылся пламенем. Настоящим пламенем, потому что боль скрутила его. И он даже почти кричал от боли. Стонал, стиснув зубы. И прочие угодники, что стояли рядом и в отдалении, тоже занялись пламенем. И земля стала слабой для Лучезарного, и он начал погружаться в нее, как в трясину. И утонул. В том месте посередине Светлой Пустоши, которое теперь некоторые называют Пир. Так на древнем поганом языке обозначалось место святости. На самом деле это грязное и вонючее болото, хотя слуги Лучезарного до сих пор бродят вокруг него в поисках своего хозяина. Но вряд ли найдут его. Почти полторы тысячи лет прошли с того дня.