Проверка верности - [16]

– Чертовски неприлично! – после чего отошел, чтобы вновь наполнить свой бокал.

Мистер Кросби Дрелинкурт, кузен и предполагаемый наследник[32] милорда Рула, был явно не склонен обсуждать услышанные новости. Он ушел с вечеринки непривычно рано и отправился к себе на квартиру на Джермейн-стрит, снедаемый самыми дурными предчувствиями.

Он провел беспокойную ночь, вскочив ни свет ни заря, и сразу же потребовал подать ему «Лондон газетт». Его камердинер принес газету вместе с чашкой шоколада, которой мистер Дрелинкурт обыкновенно баловался первым делом после пробуждения. Мистер Дрелинкурт выхватил у него из рук свежий номер и раскрыл его дрожащими пальцами. Объявление о помолвке глянуло ему в лицо с неопровержимой угрозой.

Мистер Дрелинкурт уставился на него, словно зачарованный, не замечая, что ночной колпак съехал ему на лоб.

– Ваш шоколад, сэр, – равнодушно напомнил ему камердинер.

Мистер Дрелинкурт очнулся от своего секундного замешательства.

– Заберите эту дрянь с глаз моих долой! – взвизгнул он и швырнул газету на пол. – Я одеваюсь!

– Слушаюсь, сэр. Вы наденете голубой утренний костюм?

Мистер Дрелинкурт обругал его, уже не владея собой.

Камердинер, привыкший к дурному нраву мистера Дрелинкурта, остался безучастным, но при первой же возможности, пока его хозяин натягивал чулки, заглянул уголком глаза в «Лондон газетт». То, что он там прочел, вызвало у него легкую язвительную улыбку, после чего он удалился, дабы приготовить бритву, коей собирался побрить мистера Дрелинкурта.

Известие о помолвке потрясло мистера Дрелинкурта до глубины души, но привычка оказалась сильнее, и, когда с бритьем было покончено, он овладел собой настолько, чтобы уделить самое пристальное внимание собственному туалету. Результат потраченных усилий оказался потрясающим. Когда он наконец счел себя готовым к выходу, то был одет в голубой сюртук с длинными фалдами и огромными серебряными пуговицами, из-под которого виднелся очень короткий жилет, и в полосатые бриджи, перехваченные у колен розетками. Галстук заменил ему шейный платок, чулки он предпочел шелковые, а башмаки с огромными застежками имели такие высокие каблуки, что ему приходилось семенить, чтобы не упасть. Парик его имел зачесанный надо лбом hérisson[33], расходился над ушами ласточкиными крыльями, а на затылке заканчивался длинной косичкой, упрятанной в черный атласный мешочек. Довершала наряд маленькая черная шляпа вкупе с разнообразной коллекцией брелоков и брошей; в руке он держал трость из волнистой древесины, щедро украшенную кисточками.

Хотя утро выдалось чудесным, мистер Дрелинкурт кликнул портшез и назвал адрес своего кузена на Гросвенор-сквер. Он осторожно сел в носилки, пригнулся, чтобы не задеть макушкой парика верх, носильщики взялись за ручки и понесли свою драгоценную ношу в северном направлении.

По прибытии на Гросвенор-сквер мистер Дрелинкурт расплатился с носильщиками и заковылял вверх по ступенькам к огромной входной двери особняка Рула. Привратник впустил его, хотя выглядел при этом так, словно с куда большей охотой захлопнул бы дверь перед носом этого посетителя. Мистер Дрелинкурт не пользовался особой любовью у домашних лорда Рула, но, будучи в некотором роде персоной привилегированной, он мог приходить и уходить, когда ему вздумается. Привратник сообщил ему, что милорд завтракает, на что мистер Дрелинкурт ответил небрежным взмахом своей лилейно-белой ручки. Привратник передал его ливрейному лакею, с удовлетворением отметив про себя, что утер нос этому сморчку.

Наведываясь в гости к кузену, мистер Дрелинкурт редко лишал себя удовольствия полюбоваться просторными и соразмерными комнатами особняка, равно как и изяществом, с коим они были меблированы. В каком-то смысле он привык считать имущество и владения Рула своими собственными и, входя в этот дом, всякий раз представлял себе тот день, когда он станет принадлежать ему одному. Сегодня, однако, он без труда отогнал от себя эти сладкие грезы и последовал за ливрейным лакеем в небольшую столовую в задней части особняка, не испытывая никаких чувств, кроме глубочайшей обиды.

Милорд, в халате парчового атласа, сидел за столом. Перед ним стояла высокая кружка эля и блюдо с жареной говядиной. Здесь же был и его секретарь, пытавшийся, судя по всему, разобраться с многочисленными приглашениями, поскольку, вступая неестественно важной походкой в комнату, мистер Дрелинкурт услышал, как тот безнадежно заметил:

– Но, сэр, вы же обещали появиться сегодня вечером у ее светлости герцогини Бедфорд!

– Мне бы хотелось, – печально заявил в ответ Рул, – чтобы вы выбросили эту идею из головы, Арнольд. Не представляю, где вы ее взяли, и не припоминаю ничего более неприятного. Доброе утро, Кросби. – Он поднес к глазу монокль, чтобы лучше рассмотреть пачку писем в руке мистера Гисборна. – Вон то, в розовом конверте, Арнольд. У меня пристрастие к письмам, написанным на розовой бумаге. Что это?

– Карточная вечеринка у миссис Уолчестер, сэр, – тоном глубочайшего неодобрения отозвался мистер Гисборн.

– Чутье меня еще никогда не подводило, – удовлетворенно заявил его светлость. – Значит, пусть будет розовое. Кросби, вам совершенно ни к чему стоять столбом. Вы уже завтракали? Арнольд, не уходите, прошу вас.