Проверка слуха - [16]

Сегодня мне руку дал.

В дрожащем неверном свете

Играет волшебный мир:

Людмила попала в сети…

Тоскует младой Ратмир…

Коварный Фарлаф крадется…

Руслан горячит коня…

Я знаю — всё обойдется,

Но рядом, обняв меня,

Что силы есть, сжав кулачишки,

Боясь лишний раз вдохнуть,

Впервые ушел сынишка

С Русланом в нелёгкий путь.

Свеча незаметно тает,

Ночная взошла звезда…

Я Пушкина сыну читаю

Сегодня — и навсегда.

* * *

Калейдоскопная жизнь — маята и круженье,

А суть неизменна, меняется лишь отраженье:

В десятке стекляшек все Гоголи, Гегели, Канты…

Десяток стекляшек в бессчётности вариантов…

Цветные осколки плетут разноцветные судьбы,

Творцов и ничтожеств равняя единою сутью,

И в недрах зеркальных рождается вечность из мути:

Мы люди, мы люди, вы слышите, люди — мы ЛЮДИ!

Как было бы просто презренье сменить на прозренье, —

Ведь суть неизменна, меняется лишь отраженье…

* * *

Чёрной шалью с душными кистями

Август бросил ночь мне на плечо,

Щедро звезды высыпал горстями

И луну привесил на крючок.

Замерли дневных напевов струны,

Тишина на Кинбурнской косе,

На плоту из тонких нитей лунных

Я плыву по звездной полосе.

Я плыву, а море тихо дышит,

Терпким йодом мне щекочет нос,

И боками теплыми колышет,

Светлячков вплетая в прядь волос…

Всё сместилось, всё перевернулось,

И боюсь я волшебство спугнуть:

То ли небо в море окунулось,

То ли море лижет Млечный Путь…

* * *

Вечерний бриз причёсывает скверы,

Дневные раны лечит терпким йодом,

Вечерний бриз — всего лишь полумера:

В июльской топке краткосрочный отдых.

Вечерний бриз петляет по бульварам,

На стенах сушит легкие ладони,

Следы сметает с пыльных тротуаров

И влажно мой целует подоконник.

Вечерний бриз не свищет и не злится,

Течёт водой прохладной из баклаги,

И будто бы боясь навек проститься,

Строкою замирает на бумаге…

* * *

Ну, что мне поля — горожанке в шестом поколеньи?

Ну, что мне дрозды, если путаю их с соловьём?

К мощенному плену привыкнув ещё до рожденья,

на мир я смотрю сквозь привычный оконный проём.

В деревне я — гость, ошалевший от запахов дыма,

от трав, петухов, необычно густой тишины,

от ягодных мест и от хлеба ручного замеса,

и свежих ветров, уносящих печные дымы…

Прости мне, деревня! Приемлю любые резоны:

начало, источник, основа, целебный родник!..

Но я — Робинзон. И, как всяческие робинзоны,

я паруса жду — каждый день, каждый час, каждый миг!

СКРИПАЧ

Между бровей рябит морщинка строгая,

глаза закрыты, пальца греют гриф —

последний раз рыдает скрипка Когана,

своим рыданьем воздух опалив

И нет души, которая б не дрогнула,

когда струна и пальцы — рать на рать…

Сказать словами больше скрипки Когана

хотя бы раз — и можно умирать!..

* * *

Почему не несут меня крылья?

Ты приехал, а я не спешу…

Будто радость присыпана пылью,

и по пыли я тряпкой вожу.

В лихорадке утюг не роняю

и такси не ловлю наугад,

и на двушки рубли не меняю,

и друзьям отвечаю впопад.

Незаметно в разлуках и встречах

я ступила за эту черту:

это день, далеко ещё вечер,

но уже от тебя я иду.

…Красный свет, перекресток знакомый

и знакомый троллейбус — битком…

Не волнуйся, я выйду из дому.

Я приду, но, пожалуй, пешком…

* * *

С отчаяньем ночного мотылька

бьюсь о стекло, ломая слепо крылья, —

который раз кляну свое бессилье,

перо, бумагу, скудость языка…

Который раз, стекая по стеклу,

дождем, слезою, сукровичным сгустком,

вдруг понимаю: в доме просто пусто,

и тишина на вымытом полу…

БАЛЕРИНА ЕКАТЕРИНА МАКСИМОВА

Только улыбка — ни боли, ни пота, ни слёз!

Только улыбка — под аплодисментов наркоз.

Только улыбка — хоть впору висеть на кресте!

Только улыбка — как точка над фуэте!

Только улыбка — всё прочее в сумрак кулис!

Только улыбка — танцуй, балерина, на «бис»!

Только улыбка — о, зритель, её оцени!

Эту улыбку — пока не погасли огни…

* * *

Нас время построило, как старшина:

налево смотрю — грудь второго видна.

А годы несутся, всё ближе ко мне

правофланговые.

Нас время сдвигает, как косточки счёт,

и будет мгновенье — застынет плечо,

открытое справа последним ветрам,

незащищённое.

Всё просто и вечно, как свет среди дня…

И слева уже подросла малышня,

и плечиком острым сдвигает меня

в правофланговые.

* * *

Мне казалось, скажи ты: «Замри!» —

я замру.

Мне казалось, скажи ты: «Умри!» —

я умру.

А сегодня стою на ветру

и занудно, как ветхий гуру,

говорю, говорю, говорю…

Говорю, что уже не умру,

не приду, не уйду, не замру —

так беспечно в свободном миру

я играю в свободу — игру…

Но туман в рукава поутру

заползет, и озноб по нутру

пробежит, как похмелье в пиру

…Я тебе ещё много навру,

ты скажи мне: «Замри!» —

я замру…

* * *

Прошло семь лет,

а может быть, семь бед,

а может, семь весёлых каруселей

мимо тебя галопом пролетели,

а может, семь дождей и семь метелей

семь раз успели замести мой след…

А может, не случилось ничего?

А может быть, по капельке всего…

Что до того?

Теперь мне дела нет…

* * *

В темной роще кукушка

мне года ворожит,

привирает болтушка, —

столько мне не прожить!

Столько мне и не надо!

Столько мне не поднять!

Поживу, сколько в радость,

чтоб самой не устать,

чтоб друзья не устали,

чтоб остались враги,

чтоб своими глазами

видеть, как в бочаги

по весеннему лесу

утекает зима,

чтобы там, а не в кресле

день последний сломать,

как сургуч на конверте,

где отмечен мой срок,

и водой, а не смертью