Проверка на вшивость - [2]

Они, молча, проследовали через барьер и двинулись по платформе. Гарри видел, как на него смотрят студенты и их родители. Еще бы, Поттер и с охраной, такой будет повод поиздеваться. Гарри сам себе удивлялся, когда отпускал такие едкие замечания, причем в свою же сторону. Лето не прошло для него так уже бездарно, как могло показаться, правда, как обычно, он не смог выполнить задание по зельям, что обязательно не останется незамеченным зельеваром.

Впереди замелькали рыжие головы, и Гарри позволил себе улыбнуться, но улыбка так и застыла на его лицо, когда он увидел выражение лица Рона и Гермионы. Он знал, что не ошибся, даже когда эти выражения моментально сменились приветливыми улыбками и радостными воплями. Что-то бесповоротно изменилось.

- Гарри, как ты? Что делал летом, друг? - обнял его Рон.

- Ты все домашнее задание сделал? - тут же включилась Гермиона. Гарри с трудом подавил раздражение и готовые сорваться с языка слова, что на эти вопросы они без сомнения знают ответ и без того, чтобы его спрашивать.

- Нормально, Рон, и нет, Гермиона, - ответил сразу обоим юноша.

- Гарри, ты должен понимать, - тут же пошла в наступление девушка. Гарри захотелось закрыть глаза и перестать слышать.

- Гермиона, - раздражение все-таки вырвалось наружу. Наверное, что-то было в его взгляде, что остановило девушку от дальнейшего нравоучения. - Я надеюсь, что в шестой раз мне не надо объяснять, где я живу и с кем.

- Гарри, - Тонкс явно была шокирована тоном юноши, но тот даже не пытался извиниться, а просто развернулся и вошел в вагон, тем более поезд отправлялся через семь минут. Оказалось, что купе его друзья уже заняли. Гарри видел, что Гермиона на него обижена, но ничего не мог поделать со своим раздражением, которое выплескивалось через край с каждым их новым словом. Юноша не думал, что отсутствие новостей от друзей настолько сильно его задело.

- Гарри, ты на нас обижаешься? - спросила Джинни, до которой вдруг дошла причина настроения друга. И друга ли?

- За что? - к сожалению, вместо удивления в голосе просквозил очень сильный сарказм. Оба Уизли и Гермиона несколько ошеломленно на него уставились.

- Эй, друг, ты чего? - не понял Рон.

- Ты это потому, что мы тебе не писали? - Гермиона сжала губы в тонкую линию. Гарри отвернулся от них и уставился в окно. Ему совсем не хотелось сейчас разговаривать, поскольку чувствовал, что еще чуть-чуть, и он наговорит друзьям много того, о чем крупно пожалеет.

- Ладно, я пойду к своим, - немного растеряно произнесла Джинни, бросая на Гарри непонимающие взгляды.

- Рон, нам нужно на собрание старост, - потянула за собой рыжего парня Гермиона. Через секунду Гарри остался один. Его мысли снова вернулись к раздумьям, которым он посвятил два с половиной месяца лета.

Вся его жизнь была одним большим знаком вопроса. Сначала его на десять лет заперли с родственниками, которым он был не только не нужен, они были бы счастливы вообще не знать о его существовании. Он вырос в чулане метр на полтора, исполняя при своих родственниках роль раба. А потом пришло неожиданное известие: он - волшебник. Этим летом он впервые задумался над вопросом, почему за все десять лет никто ни разу не явился в их дом или даже просто взглянуть на него со стороны? Или же они все знали? Все было так задумано? Его жизнь расписали как по нотам? Чем больше он размышлял, тем меньше ему все нравилось. Каждое воспоминание сначала вызывало на лице улыбку, затем грусть, потом друг за другом шли тревога, осознание и горечь, и, наконец, приходил гнев. Гарри вспоминал свои ощущения за лето и теперь, глядя невидящим взором в окно купе, заново все переживал. Ему все больше переставало нравиться то, к чему он приходил в ходе своих размышлений. Что же такое происходило с его жизнью? Перед его мысленным взором стояли Дамблдор, весь прошлый год его избегавший; Гермиона, постоянно к чему-то его подталкивающая; Рон, изошедший от ревности к его славе, которая Гарри была не нужна; Снейп, обучающий его окклюменции каким-то изуверским способом, и многие другие. Что же все это значило? Как разобраться, где правда, а где ложь? Десять лет жизни в персональном аду в качестве личного раба для Дурслей-старших, боксерской груши для Дадли, козлом отпущения во всех мыслимых и немыслимых грехах и так далее и тому подобное не сделали его ожесточенным тогда, но что-то же заставляет его теперь чувствовать себя иначе, постоянно раздражаться. Гнев, пусть и сдерживаемый, стал постоянным его спутником. Он не стал озлобленным, трудным подростком с «неискоренимыми криминальными наклонностями», он остался наивным, смущающимся, доверчивым мальчиком. Десять лет он не знал правды о себе, слыша лишь оскорбления в свой адрес и в адрес родителей, которых и не знал вообще-то. Почему Дамблдор решил, что ему не надо знать о магии, о своей семье? И почему его отдали именно Дурслям? Многое случилось этим летом. Одним из событий стало известие о том, что Дурсли не были его опекунами по закону. Оказывается, они должны были пройти специальную процедуру опекунства. Интересное получилось дело. В реальности никогда не существовало Гарри Поттера, опекунами которого были Дурсли. И как это понимать? И кто тогда его опекун, если не в маггловском, то хотя бы в магическом мире? А в том, что он у него есть, он не сомневался. Мысли текли дальше, все больше укрепляя его в понимании того, что он стал чьей-то игрушкой, которую изрядно поломали, но все же, она пока еще та, с которой можно поиграть и дальше. До тех пор, пока она не сломается окончательно.