Провал резидентуры - [2]

- Слушайте, Веном, - говорит капитан и включает воспроизведение.

Гудок, писк. Спокойный, нет, чуть нервный голос Лиины, говорящей на оанаинх:

- Дедушка, жаль, не застала тебя дома. Я не смогу тебе позвонить завтра. Я, наверное, уеду. Привет дяде Ауки.

Щелчок, короткие гудки.

- Но это же практически ничего, - говорю я.

- Но она жива, - возражает командир.

- Это может быть запись, имитация, монтаж.

- С "дядей Ауки"?

Да, действительно. Шифрованный сигнал-идентифик произнесен самой Лииной, в этом нечего сомневаться, иначе фильтр на входе превратил бы "дядю Ауки" в непроизносимое карканье.

- Может, и так, - соглашаюсь я. - Я лечу?

- И немедленно, - говорит командир. - С вами полетит гренадер. У нас теперь наконец-то есть собственный специалист Астрогренадерской службы.

- Слава Богу, - искренне говорю я. - Кто?

- Мичман Таук, - говорит капитан.

Юный блондин кивает.

Мы выходим вместе, в коридоре пожимаем друг другу руки.

- Шаг, - говорю я.

- Легин, - представляется он.

- Вы давно на Базе-Два? - спрашиваю я его. - Что-то я вас тут не видал.

- Я сегодня утром прилетел, - отвечает он. - Перевелся с Базы-Один.

- Ваша инициатива? - спрашиваю я. - Или распоряжение командования?

- И то, и другое. Здесь оперативная база, а зачем на центральной базе сектора держать гренадера, если там потребность - от силы один вылет в месяц? На один вылет я могу и отсюда слетать, если что. А у вас какая нагрузка, лейтенант?

- Агентура на Благородных островах, контроль над военными силами Северного полушария, плюс дежурства. Здесь человечество маленькое, меньше миллиарда, мы контролируем всю планету вчетвером, четыре главных специалиста. Легин, а вы где раньше работали?

- Новая Голубая Земля, система Три-Сорок, Десса, Шагрена, Одиннадцать-Один, Эрна, - отвечает он безо всякой рисовки, что мне очень нравится, потому что лично я бы в этом списке по крайней мере три названия выделил особо.

- Давно закончили?

- Три года, - отвечает он. Значит, сейчас ему девятнадцать, гренадеры выпускаются в шестнадцать. Мне показалось, что он по крайней мере на два года младше. - А вы Первое специальное кончали?

- Да, шесть лет назад.

Он спокойно кивает. Хороший парень. Посмотреть его в деле, конечно, надо, но кажется, что мне повезло.

На ходу я протягиваю ему хардик.

- Вот, почитайте легенду.

Он опускает рид-сенсоры на виски, вкладывает хардик в дисковод подшлемника и спокойно, будто и не читает, говорит:

- Я, пока летел, отчитал базовый блок по Шилемауре. Интересная планета.

- Правда ведь? - говорю я. Шилемаура мне очень нравится. - Очень необычное сочетание рас.

- Это правда, что черная раса здесь недавно? - спрашивает он.

- Их история об этом говорит очень определенно, но в земных архивах нет упоминаний о столь значительных исходах чернокожих общин в те века. Скорее, это уже вторичное переселение.

Он кивает и вынимает хардик.

- Что, уже? - поражаюсь я.

- Я учился у Буцудзен на Шагрене, - объясняет он. - Я там пробыл семь месяцев, и два из них - в горах у Буцудзен.

- То есть это правда, что они могут на порядок поднять емкость мозга, - вопросительно говорю я.

- Они ее не поднимают, - объясняет он. - Как бы открывают. Эти емкости есть у каждого, но их надо активировать.

- А это сложно?

- Честно сказать, технологии я не понял, - улыбается Легин. И тут мы приходим к шлюзам.

В глубине души я поражен. За время службы мне приходилось общаться или работать, наверное, с десятком гренадеров, и все они были в разной степени суперменами, но этот Таук превосходит все мои представления. Десса, Одиннадцать-Один, Эрна, сверхскоростной ридинг, два ордена - и все это пусть даже и в девятнадцать лет? Впрочем, говорят, Великий Ямадзуки получил первый орден в пятнадцать лет...

Пока мы переодеваемся, я спрашиваю его:

- Легин, а кто у вас был Наставником?

- Ямадзуки Тацуо, - как бы с неохотой отвечает он. Я сражен окончательно.

Теперь у меня есть гренадер, я избавлен от неприятной обязанности контролировать модуль, плохо умея это делать (я все-таки не пилот, а разведчик), и поэтому могу еще раз покрутить на ридере легенду. Тем временем Легин очень резко отрывает модуль от Базы-Два и кидает вниз, по спирали. Я невольно охаю.

- Простите, - спохватывается он и меняет траекторию на более пологую. После сближения с планетой нам надо еще сделать суборбитальный бросок через полушарие - мы выходим к Южному полюсу. У меня обычно на сближение и маневры уходит почти три часа, потому что я предоставляю возможность автопилоту вести модуль по оптимуму. Таук же, как все гренадеры, предпочитает не оптимум, а скорость. Хотя он явно сдерживает себя, избегая ради меня резких перегрузок и изменений траектории, мы все равно начинаем падение через сто семь минут вместо ста семидесяти пяти.

Модуль садится в глухих лесах, в полукилометре от узкого местного шоссе. Здесь у нашей службы давний и очень надежный тайник, спрятанный между гигантских валунов. Таук сажает модуль легко, как пушинку, без малейшего толчка. Модуль теперь можно заметить только с воздуха, но и это предусмотрено - как только мы покидаем трехметровую тарелку, она мгновенно мимикрирует, становясь почти прозрачной. Только некоторое искажение показывает, что перед нами не россыпь мелких камней, а ее изображение на округлом плоском теле.