Провал операции «Каракурт» - [7]

…Через три минуты посередине полосы полыхал костер. Самолет начал делать очередной заход над аэродромом.

Из группы поиска Бахрушеву сообщили: с самолета сброшен груз-цистерна с горючим, ящики с оружием, боеприпасами, продовольствием и листовками.

Тем временем облегченный «Фокке-Вульф» начал снижаться. Он ярко осветил своими фарами посадочную полосу, промчался, едва касаясь земли, несколько сот метров и остановился между восьмым и девятым рвом. Не выключая моторов, спустили трап. По нему затопали диверсанты: один… пять… десять… пятнадцать… Всего двадцать пять человек. Последним по трапу спустился невысокого роста худощавый человек в пенсне. И в этот момент Бахрушев подал сигнал. Вспыхнули двенадцать прожекторов, ослепив диверсантов. «Вы окружены, сопротивление бесполезно, сложить оружие», — раздался приказ на немецком языке.

Какие-то секунды диверсанты находились в полном замешательстве. Первым среагировал на случившееся командир экипажа «Фокке-Вульфа». Самолет рванулся с места, но, пробежав по полосе несколько десятков метров, остановился, угодив передним шасси в ров. Ловушка сработала.

Гитлеровцы тем временем открыли беспорядочный огонь, стреляя наугад. Однако несколько очередей, которые дали наши бойцы, находившиеся в укрытии, заставили их прекратить огонь. Бахрушев, наблюдавший в бинокль за немцем в пенсне, а это был доктор Долль, видел, как исказила злоба его лицо. Он что-то истошно кричал и размахивал пистолетом. Но все было бесполезно. Сбившись в кучу, как стая волков, обложенная флажками, диверсанты ждали своей участи.

…Итак, капкан захлопнулся. «Зверь» был больше не опасен.

БЕЗ ЕДИНОГО ВЫСТРЕЛА

В районе Сарпинских озер Куксов кружил уже вторые сутки. Изматывала жара. Постоянно хотелось пить. Но фляга давно опустела. Сергей ругал себя, что тратил питье так нерачительно, потому что вода в озерах оказалась горько-соленой и глоток ее только усилил жажду.

Временами Куксову казалось, что кто-то следит за ним. Но либо это была игра воображения, либо этот кто-то так искусно прятался, что даже тренированный глаз разведчика не мог обнаружить его в складках нехитрого пейзажа.

Сергей в который уже раз достал карту Зоттеля. На ней крестиком было помечено место, где пересыхающий в жару рукав Сарпы убегал к подножию Ергиней. По словам Гюнтера, именно здесь, где начиналась единственная в этих степях возвышенность, следовало искать людей Оганова. Но где они?

Куксов спрятал карту, нагнулся к вещмешку, чтобы достать сухарь, и в этот самый момент какое-то необъяснимое внутреннее чутье заставило его обернуться. Шагах в десяти от него стоял бородатый угрюмый человек в коротком замызганном халате, офицерских бриджах и солдатских кирзачах. На плече у него небрежно болтался «шмайссер». Сергей непроизвольно потянулся в карман, где лежал пистолет. Но угрюмый моментально вскинул автомат и неприятным хриплым голосом спросил:

— Что нужно здесь?

— Ищу одного человека, чтобы передать привет, — сказал Куксов спокойно и, улыбнувшись, добавил — Может, поможешь?

Угрюмый поморщился:

— Короче и яснее. Кого ищешь?

— Хозяина одной забавной штуки, — ответил Сергей и достал из нагрудного кармана гимнастерки огановский медальон.

Бандит сделал несколько шагов вперед. Рассмотрев медальон, он как-то жутковато оскалился, глаза его заблестели.

— Пошли, — сказал он, указав стволом «шмайссера» вправо, где начиналась едва заметная тропинка.

Сергей подхватил вещмешок и двинулся туда, куда указал бандит. Теперь он уже не сомневался, что за ним следили давно, выжидали, проверяли, нет ли хвоста. «Серьезные ребята», — подумал Куксов.

Шли около часа. Спустились в каньон.

— Стоять! — приказал угрюмый.

Тут же из-за огромного валуна выскочили еще два бандита. Они проворно накинули Сергею на голову мешок и потащили его куда-то. Тащили недолго. Когда мешок сняли, Куксов определил, что находится то ли в небольшом гроте, то ли в землянке. При тусклом свете единственной свечи он увидел человека лет сорока пяти. На хищном орлином лице его играла улыбка.

— Мне сказали, что вы хвастались старинным медальоном?

— Да, — сказал Сергей, протягивая медальон. — Меня просили передать его тому, кто покажет такой же.

Человек с орлиным лицом вынул из кармана точно такой же медальон и, протянув его Куксову, сказал:

— Слава аллаху! Дождался.

Сергей понял, что перед ним Оганов. Он бесцеремонно опустился на единственный стоящий здесь табурет и, кивнув на бандитов, что стояли за его спиной, потребовал:

— Пусть они уйдут.

Оганов махнул рукой, и они остались вдвоем.

…В это время в кабинете Бахрушева проходило совещание. Полковник был заметно взволнован. Он ходил из угла в угол и массировал виски. Голова раскалывалась: давало о себе знать напряжение последних дней. По расчетам Ивана Сергеевича Куксов уже должен был выйти на связь. Но он молчал.

Петраков прекрасно понимал состояние своего начальника. Он и сам нервничал, в который уже раз убеждаясь: нет ничего хуже, чем вынужденное бездействие, когда ты бессилен вмешаться в ход событий и обязан лишь одно — терпеливо ждать.

Наконец Бахрушев сел в кресло. Обведя собравшихся взглядом, сказал: