Протозанщики. Дилогия - [12]

— Типа того… Только… зачем мне в этом участвовать?

— Потому что без тебя во всем этом нет смысла! Никто не может связаться с Оловом, только ты.

— А мне-то это зачем? Мне, вроде, и тут неплохо. Радость там, любовь какая-никакая… Дом.

— А твои друзья? — вскочил на ноги Белый, — А близкие? Родные? Ты хочешь, чтобы они со временем попали сюда? В этот искусственный, насквозь лживый Мир? Где у самоубийц больше прав, чем у праведников? Где самые достойные застревают на века? Или ты хочешь своей матери участи жить с первым встречным, потому что это тут называется «любовь»?

— Эй, эй, не увлекайся! — передернулся от омерзения Волна, — Ужас, что несешь… В таком ракурсе я не смотрел на проблему. Если так, то… пожалуй…

— Бунт? — вопросительно вскинул брови Ждан, растопыривая огромную кисть.

— Бунт! — уверенно подхватил Михаил, опуская свою ладонь в пятерню богатыря.

— Соглафен! — добавил руку Степан.

— Бунт, так бунт! — тяжело вздохнул Волна, присоединяя и свою ладонь.

Макс медлил. Страх огнем полыхал в глазах толстяка. Свободная ладонь Ждана аккуратно приподнялась, несильный замах отвел ее назад… увесистая оплеуха заставила гида склонить голову.

— Бу… бунт, — сбивающимся голосом заявил Макс, укладывая сверху дрожащую пятерню.

— ДО́БРЕ! — удовлетворенно заявил великан, когда руки новоиспеченных бунтовщиков разъединились.

Часть II Прорыв сквозь жуткие завесы

1

Комната Антипа — образец безвкусицы. Бандитские деньги раскинулись по стенам вульгарной позолотой, встали по углам громоздкими вазами, загудели мощными колонками аудиосистемы. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь зеленую ткань портьер, наполняло спальню тусклым светом стоячего болота. Шарики пыли лениво перекатывались по дорогому паркету; порывы ветра, изредка врывающиеся в окно, добрасывали их до мятого шелка простыней.

Рустам расположился в глубине огромного кресла. Обхватил руками колени, закрыл глаза и погрузился, утонул в думах. Лишь иногда передергивались мышцы лица, выдавая присутствие жизни.

Ужасные мысли роились в голове. Случившееся казалось злой шуткой: события нахлынули мощным потоком, и невольно возникли мысли о галлюцинациях, сумасшествии. Рустам готов был кричать, рыдать и сдаваться врачам, только бы отыскать объяснение своим видениям…

Страшно. В первую очередь за себя. За здоровье. За психику. Если произошедшее правда — ужас! Если мозгом овладела болезнь — кошмар! Небогатый выбор, мерзкий, и от этого еще более пугающий.

«Это сказка, мистика, колдовство! В мире много необъяснимого. Так бывает» — оправдывалась фантазия.

«Ты псих, псих, псих!» — вопили остатки здравомыслия.

— Так и будешь молчать? — спросил Антип, убавляя музыку, — Может, пива?

— Нет! — резко выкрикнул Рустам.

— Нет, так нет. Нечего орать…

— Извини… просто… — но слова не подбирались, объяснения не находились.

— Да?

— Я, кажется, схожу с ума…

— А подробней можно?

«Ты псих! Псих! Не рассказывай!» — верещало здравомыслие.

— Антип… мне кажется… кажется, я общаюсь с Волною! — на одном дыхании выдал приятель.

— Что?.. Как?

«Молчи! Молчи! Будет только хуже!»

— Братан, мне страшно…

— Так, — поднялся на ноги Антип, — Давай-ка по порядку. Что случилось?

— Волна… он пишет мне!

Рустам глубоко вздохнул и, собрав остатки сил, начал говорить. Рассказ потек быстро, сбивчиво, но Антип смог узнать о посещении кладбища, когда в свете дня на могиле Алексея вспыхнуло слово: «Привет». Находящиеся рядом люди ничего не замечали — лишь Рустам, затаив дыхание, наблюдал за блеском оловянных символов. Жидкие, будто сотворенные из расплавленного металла, буквы призывали вступить в диалог.

Парень сбежал с кладбища. Укрылся дома, выгоняя из головы глупости. Но любопытство пересилило, и он снова оказался перед могилой.

«Привет» светился неземной амальгамой. Преодолевая ужас, Рустам с хрустом отломил ветку от березки и вонзил ее в пугающие буквы. Слезы текли по щекам, пока рука перемешивала символы с вязкой глиной. Знаки слились воедино. Вещество собралось воронкой, словно в чернильнице, призывая написать в ответ.

Орудуя веткой как пером, Рустам начертил вопрос: «Волна, это ты?».

Отзыв обнаружился на следующий день. Алексей писал, спрашивал, рассказывал. Странный диалог пугал, сильнее раскручивая мысли о сумасшествии, но Волна требовал общения, и Рустам трясущимися руками вырисовывал ответы.

— И о чем болтали? — с трудом сдерживая усмешку, поинтересовался Антип.

— Сначала почти ни о чем. «Это ты? — Да, это я — А это я.» Но последнее… сообщение. Тут совсем… другое.

— И что хочет Леха?

— Хочет, чтобы мы с тобой…

— Со мной? — Анти-поэт вскочил на ноги.

— Да, именно. Хочет, чтобы мы отправились на Украину. В Херсон… Зачем, сказать не может, но это очень поможет ему… там! Все, что надо — зайти в каждую церковь с фото Волны.

— Зачем?..

— Я НЕ ЗНАЮ! — перешел на крик Рустам.

— Тихо, тихо. В Херсон?

— Да. Что мне делать? Может к врачу?..

— Подожди… Первое, что нам нужно…

Антип убежал на кухню. Через несколько секунд в комнату вкатился стол-тележка, позвякивая хрусталем стаканов. В центре возвышалась бутылка водки, покрытая белоснежной испариной, а закуска издавала аппетитный запах солений. Молча, не глядя на приятеля, бандит наполнил стопки до краев.