Протоколы с претензией - [22]
– Перст провидения? – спросил Б.
– Что-то вроде этого, – согласился В. – Революции он сочувствовал, хоть и был против жестокости. На следующий день после того, как красные взяли город и он решил, что уже безопасно, вышел он на прогулку и, проходя мимо собора, заглянул туда и ужаснулся – там лежали мертвые. Он разглядел погоны. Он тогда вроде как убедил себя, что это погибшие в боях еще не убраны, хотя зачем было убитых офицеров отделять от солдат и свозить в собор? А бабушке моей сказал: “Русская элита гибнет, держись теперь поближе к евреям”. Когда я стал старше, и бабушки уже не было в живых, я задумался: он ей про евреев всерьез сказал или это была мрачная ирония. Спросил у матери, а она ответила мне, что впервые слышит об этом от меня. Значит, если она матери вовсе не стала рассказывать, то это была, скорее всего, ирония. Бабушка же этот якобы наказ отца выполнила буквально.
Ну вот, была у них семейная легенда-быль о вероотступнике в их семье, который формулу Великого Инквизитора, как ее потом Достоевский формулировал, “тайна, чудо, авторитет”, не принял. Он искал Бога без посредников – в труде, в свободе. Семья на эти его поиски смотрела косо, мода на то, чтобы доставать своего Бога как расческу из бокового кармана, тогда еще не привилась, и он со своей верой отдалился от семьи, уехал куда-то, да так и пропал. В революции видел прадед мой сначала эту троицу, Бог, Труд и Свобода, бабушке моей об этом говорил. Ну, потом разобрались, конечно, но не о том речь.
Так вот – бабушка. Я помню ее уже совсем старушкой. Днем она сидела в кресле-кровати, на ночь кресло для нее раскладывали, потому что квартира была маленькой и тесной. Говорят, в глубокой старости люди возвращаются к языку, на котором говорили в детстве. Я слышал, здесь в домах престарелых вдруг заговорит старушка на идише, польском или русском, и ее дети, тем более внуки, не понимают ее. А моя бабушка вернулась к пасьянсам, раскладывала карты. И вот однажды лил с утра проливной дождь, гроза. Я от скуки играл с нашей пятнистой кошкой. Знаете, бывают такие – все будто в желтых и черных заплатах на белом фоне. Как раз в тот момент, когда я пытался достать ее кочергой из-под дивана, сверкнула молния. Я повернулся к окну и увидел, что бабушка как будто испугалась, откинулась на спинку кресла-кровати, карты выпали у нее из рук, часть упала на пол прямо передо мной, и только три были открыты – туз и две шестерки. Я бросился к родителям и по пути увидел стенные часы. Они, естественно, были не цифровые, как эти, – показал В. рукой на часы, – но положение стрелок я точно запомнил – было 19:17.
– Ну и ну, – хотел было Б. продолжать иронизировать, – значит, кочергой из-под дивана ты извлек Бога, Труд и Свободу?
В. так смущенно улыбнулся, что Б. не стал продолжать.
– Бог, труд и свобода? – переспросил Я. в задумчивости.
– А знаете, у меня есть идея, как разделаться с Ближневосточным кризисом, – неожиданно заявил В., казалось вне всякой связи с предыдущим.
К этому заявлению все отнеслись с серьезностью. Хотя разрешение Ближневосточного конфликта с помощью мистики (присутствующие решили, что тут, видимо, будет какая-то связь) представляется Кнессету Зеленого Дивана не более чем забавным, но ведь все остальное уже испробовано и не дало никаких результатов. Впрочем, как оказалось вскоре, план В. с мистикой вовсе не связан.
МИРНЫЕ ИНИЦИАТИВЫ В. ПЛАН ПЕРВЫЙ – ПРОЧНОСТЬ ТРЕУГОЛЬНИКА
Пока В. сосредотачивался и пил чай перед тем, как произнести речь, которой, вполне возможно, предстоит стать исторической, Б. заполнил паузу своими рассуждениями.
– И христиане, и мы многое поняли за последние две тысячи лет, – сказал он. – В нашей практической жизни мы давно уже идем с ними по одной и той же дороге, живем по тем же принципам, и, значит, хотим того или нет, – идем к одной цели, даже если не вполне понимаем, в чем она состоит. Нас самих преследуют уже скорее тени призраков, чем сами призраки, нами больше движут эмоции и обидные воспоминания, и я предлагаю заключить с христианским миром священный пакт, например, о Свободе Бога, которому мы обязуемся не навязывать больше собственные толкования его намерений. И подписание этого пакта отметить особо помпезным актом – например, маршем Вашингтон - Иерусалим через Нью-Йорк и Тель-Авив.
– Там, кажется, океан по дороге, – напомнила Баронесса.
– Как-нибудь переплывем, – отмахнулся Б., – было бы желание.
За этой заполненной паузой все как будто забыли о В., и он напомнил о себе покашливанием.
– Собственно, я думаю в том же направлении, – сказал он. – Наш спор с Соседями имеет уж очень линейную форму, в нем просто заложена конфронтация. Я предлагаю вместо прямой линии использовать очень устойчивую геометрическую фигуру – треугольник: такой, какой ставят на дороге позади автомобиля, если нужно сменить проколотое колесо.
– Что это значит? – А. напоминает о себе, раз члены Кнессета коснулись геометрии. Особенно, когда ею пытается манипулировать В., свешивающий ноги со шкалы жизненных установок, в той ее части, которая окрашена А. в предупреждающий желтый цвет. Эта область обозначена им как зона легкомыслия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто знает точно, что ожидает человека по ту сторону смерти? Может быть, он обречен провести вечность за пиршественным столом, и загробный мир на самом деле — великое Застолье?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бьяртни Гистласон, смотритель общины и хозяин одной из лучших исландских ферм, долгое время хранил письмо от своей возлюбленной Хельги, с которой его связывала запретная и страстная любовь. Он не откликнулся на ее зов и не смог последовать за ней в город и новую жизнь, и годы спустя решается наконец объяснить, почему, и пишет ответ на письмо Хельги. Исповедь Бьяртни полна любви к родному краю, животным на ферме, полной жизни и цветения Хельге, а также тоски по ее физическому присутствию и той возможной жизни, от которой он был вынужден отказаться. Тесно связанный с историческими преданиями и героическими сказаниями Исландии, роман Бергсвейна Биргиссона воспевает традиции, любовь к земле, предкам и женщине.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.