Противостоять злу - [69]

Олеся говорила, говорила, а Коршунов отвернулся к окну и больше не перебивал её. Когда Валерий повернул голову, то увидел, как Олеся говорит и плачет. Плачет одними глазами. Ни голос, ни интонации не менялись от слёз, а только прозрачные капли всё катились и катились по щекам, стекая на подбородок.

-Олеся, а у вас семья есть? – всё-таки перебил Валерий, стараясь сдерживать раздражение.

-Да. Я замуж вышла. У меня есть сын. Ему десять.

К столику подошли хмурый мужчина и мальчик.

-А вот и мои мужчины, - наигранно весело сказала Олеся, опуская глаза вниз и стирая слёзы с лица тыльной стороной ладони.

-А почему ты плачешь? – спросил муж, косясь подозрительно на Коршунова.

-Да так, молодость вспомнила.

-Кто это?

-Друг Жени.

Муж Олеси посмотрел в упор на Валерия. Посмотрел внимательно с вызовом.

Олеся не стала их знакомить, и Коршунов встал и сказал:

-Ну, ладно. Мне пора. Прощайте.

Уже у самого выхода он услышал, как муж Олеси отвечает на её шёпот:

-У него рожа типичного уголовника!

Валерий вышел и, проходя мимо торговой палатки, покосился на своё отражение в стекле. Муж Олеси задел его за больное место. Отец Валерия до самой смерти выглядел как приятный интеллигентный человек, а он – Валерий хоть и был в детстве сильно похож на отца, с годами всё больше и больше приобретал внешность злодея. Если бы Коршунов играл в театре или в кино, ему бы, наверняка, доставались лишь роли Карабаса Барабаса, Бармолея, пирата или убийцы. Создавалось впечатление, что каждый греховный поступок откладывал на лице Валерия свой след, изменяя его внешность.

Коршунов видел свою непривлекательность, злился и относил это к возрастным изменениям, завидуя симпатичным людям.

После разговора с Олесей Коршунов сел в машину, покосившись в сторону телохранителя Никиты. Тот был молод, силён, красив и строен. За эти качества Валерий особенно не любил его.

Ничего не говоря, Коршунов откинулся на спинку и прикрыл глаза. Настроение его сильно испортилось и, видя это, все в машине молчали. Водитель знал, куда нужно ехать, и плавно тронулся с места, перестраиваясь в соседний ряд.

Валерий не спал. Он делал вид, что спит, и от этого ещё больше портил себе настроение. Как это мучительно – всё время о чём-то думать и не иметь возможности отключиться!

Коршунов чувствовал, как напряжение среди его попутчиков нарастает, и мысленно усмехался, думая: «Боятся. Они меня боятся! Правильно я приказал казнить этого Кучерова!»

Примерно месяц назад он приказал своей свите убить одного из бандитов. Тот не смог побороть жадность и присвоил чемоданчик с долларами, придумав правдоподобную историю, куда «испарились» деньги.

Коршунова удивила не столько наглость, сколько глупость воришки. Украсть у Коршуна и не бояться наказания!

«Теперь показательная казнь послужила хорошим уроком всем остальным!» - думал Коршунов, злобно улыбаясь.

Вдруг он почувствовал, как веки стали постепенно тяжелеть. Приближалось блаженное сонное состояние, и Коршунов аж стал тише дышать, боясь прогнать сон.

Валерий будто «провалился» в яму беспамятства, но тут же отчётливо увидел себя в лесу. Лес тёмный, мрачный. Из-за деревьев со всех сторон смотрят чьи-то светящиеся глаза. Валерий знал, что эти глаза не волчьи, не медвежьи. Там за деревьями не лесные жители, а кто-то намного опасней и страшней. Кто-то, могущий не убить тело, а истерзать душу. Ледяной страх подступил к его сердцу. Он испытал сильный, просто животный ужас.

И вдруг в отдалении появилось светящееся пятно. Этот свет наполнил сердце Коршунова надеждой. Он старался не смотреть на красные светящиеся глаза, сосредоточив всё своё внимание на свете. Он вглядывался, вытягивал голову, пытаясь определить, что является источником этого света. И тут Валерий увидел дочку Олеси – Лизоньку. Она, весёлая, хорошенькая и вся сияющая. Неяркий, золотистый свет разгоняет мрак вокруг и испускает ласковое, согревающее тепло. Замёрзшие руки и ноги Валерия начинают согреваться. Красные глаза за деревьями жмурятся и отдаляются. Они боятся этого света. Коршунов радуется приближающейся девочке. Сердце наполняется таким необыкновенным и непривычным чувством радости и надежды, что он непроизвольно начинает улыбаться.

Лиза приближается, вместе с ней приближаются свет и тепло, радость и надежда. Коршунов с нетерпением следит за девочкой, гадая, как же ему станет по-настоящему хорошо, если она подойдёт ближе. Лизонька доверчиво смотрит на него и улыбается. И вдруг Коршунов понимает, что если она подойдёт ближе, он её убьёт. Валерий понимает с ужасающей его ясностью, что другого варианта быть не может. Что это уже предопределено, это уже когда-то было, и он убьёт её, он должен её убить, таков неизменяемый сценарий, таков непременный план дальнейших действий.

Коршунов застывает на месте. Он хватается руками за толстую ветку дерева, стараясь не дать своим рукам повредить этому спасительному свету, этой милой, улыбающейся девочке.

«Не ходи! Остановись! Иди медленней!» - просил он Лизоньку, но та доверчиво глядя на него, не сбавляла шаг.

Тело Коршунова перестало ему подчиняться. Руки сами собой отпустили ветку и потянулись к маленькой девочке.