Противостояние - [21]

– Этот план – подделка? – вырвалось у Изиды. – Но это невозможно! Наши источники…

– Неужели ты и вправду забыла, как легко манипулировать другими? – перебил её Арбогаст. – Заставлять верить вещам, описанным в книгах? Или тому, что мы им внушаем сами? Мы знали: если наши указания о местонахождении плана распространить достаточно ловко, рано или поздно вы здесь появитесь.

Финниан выглядел так, словно невидимая петля всё ещё сжимала ему горло.

«Три месяца… – думала Фурия. – За эти три месяца он прошёл все круги ада, и спрашивается: ради чего? Ради того, чтобы Арбогаст нас всех прикончил».

На лице Финниана промелькнуло выражение, которое Фурия приняла бы за улыбку. Потом она обратила внимание, что он не глядел ни на неё, ни на Арбогаста. Вместо этого его взгляд остановился на чём-то, что находилось снаружи, в среднем зале, позади Изидиного учителя и мёртвых тел.

– Не надо туда смотреть! – Финниан шёпотом запретил ей следовать за его взглядом и предостерегающе накрыл её руку своей.

Арбогаст опять обратился к Изиде:

– Ты была моей любимой ученицей. И хотя ты обманула и предала меня, и за это я обязан тебя уничтожить, я здесь не для того, чтобы сводить с тобой счёты. Мне нужна твоя помощь, Изида, и это единственная причина. Кое-что…

Дикий визг заглушил его слова. На Арбогаста с потолка пикировали две разгневанные девицы на букбордах.

Глава одиннадцатая

Арбогаст закружился и выпустил в обеих девушек смертоносную ударную волну.

Саммербель прочертила в воздухе крутой вираж, врезалась в Кэт и вытолкнула её из полосы огня. Потеряв контроль над своим букбордом, Кэт завопила и исчезла где-то позади набитых соломой чучел – грызуны размером в человеческий рост собрались якобы выпить чаю. Самой Саммербель оставалась только одна возможность избежать ответного удара. В полёте она подпрыгнула, сделала кувырок назад и, пружиня, приземлилась на широко расставленные ноги. Букборд же мчался дальше, прямо на Арбогаста, отловившего его небрежным движением. Когда он схватил книгу обеими руками, она дрогнула, словно беспомощная птица. Фурия думала, что он её порвёт, но он нежно закрыл и положил книгу на землю, там она и осталась неподвижно лежать.

С оглушающим рокотом брызги от волны, посланной Арбогастом, разбивались о стеклянный потолок в центре второго зала. Окна лопались, а осколки водопадом обрушивались на экспонаты.

– Кэт! – Финниан, качаясь, поднялся на ноги.

Саммербель устремилась к тому месту, где упала Кэт. Фурии не удалось разобрать, что с ними было дальше, потому что столб пыли встал перед её глазами.

– Аттик, – подала голос Изида, пытаясь сделать его твёрдым, – отпусти их. А после мы поговорим.

Фурия приблизилась к воротам:

– Без тебя я отсюда не уйду.

– Не дури! – убеждала её Изида, не сводя при этом глаз с Арбогаста.

Финниан побежал.

– Аттик!.. – начала предостерегающе Изида.

Какое-то время Фурия была уверена, что Арбогаст остановит Финниана, выпустив в него всю силу своей сердечной книги. Оба были лютыми врагами, и никакого другого исхода не предвиделось. Но за секунду до того, как Финниан достиг ворот, Арбогаст сделал рукой жест, словно приглашающий наведаться в другой зал. Финниан молча пронёсся мимо и помчался к тому месту, где барахтались в пыли Кэт с Саммербель.

– Чего ты добиваешься? – спросила Изида учителя.

– Брось все эти глупости, и идём со мной, – уговаривал её Арбогаст.

– В то, чем я здесь занимаюсь, я верю всей душой. Можешь ли ты о себе сказать то же самое? Задумываешься ли ты вообще об этом? Или речь идёт лишь о слепом повиновении трём семействам?

В девятнадцатом веке, когда Академия ещё называлась «Алым залом», руководящая секция библиомантов состояла из пяти семейств. Антиквы и Розенкрейцы подверглись исключению, а затем и чуть ли не истреблению. Предки Фурии, последние из выживших Розенкрейцев, бежали в Англию, в укромную долину в Котсуолдсе, и под именем Ферфаксов начали новую жизнь. Три остальных дома – Кантосы, Химмели и Лоэнмуты – присоединились к Адамантовой Академии, чтобы впредь управлять миром библиомантики с помощью железных правил и законов.

Аттик Арбогаст воплощал всё то, что с тех пор пошло по ложному пути. Он был поклонником диктатуры, который под маской невинной любви к книгам скрывал своё стремление к власти. Вопрос Изиды был вполне оправдан: сам-то он верит ещё в идеалы, с которых некогда начинал Зибенштерн, хотевший с помощью книг улучшить мир? Имело ли для него значение всё то, что было прежде сутью библиомантики? Или же его собственные убеждения уже давным-давно поблёкли, как и многое другое, чем занимался Зибенштерн?

– Мне нужна твоя помощь, – начал он снова, едва Фурия оказалась рядом с Изидой.

– Моя помощь! – Она повторила с такой интонацией, что это прозвучало как оскорбление.

– С этой просьбой я обращаюсь к тебе неохотно.

Изида высмеяла его:

– Думаешь, я не в курсе, что ты уже несколько месяцев охотишься за мной? Ещё не все мои информаторы замолкли. Ты каждому разъяснил, что убьёшь меня за мои проступки.

Аттик в задумчивости кивнул.

– Во всём, что я говорил, я был убеждён. Ты – предательница, Изида. В нашем деле нет худшей провинности, тебе это известно так же хорошо, как и мне. Агенты-перебежчики…