Противостояние - [36]

— Я слушаю… — рявкнул Чарли, одновременно делая мину, которую девушка должна, наверное, была расшифровать как «Извини, служба»

— Сэр… — это была Анна, одна из тех красавиц, которых на Капитолийском холме знали как «Ангелы Чарли», и которые делали для него все, начиная от обеспечения работы его офиса и заканчивая сокрытием его запоев. С ними, кстати, Чарли не спал.

— Господи… я же просил не беспокоить.

— Сэр, прошу прощения, но звонят из Пакистана, уже третий раз. Господин… — Анна сделала паузу, чтобы свериться с записями — уль-Хак. Он сказал, что он президент и последний раз он был очень сердит.

Чарли мысленно застонал… уль-Хака он знал лично, и он действительно мог звонить. С ним его познакомила Джоанна Херинг, техасская светская львица, одно время почти жена и почетный консул Пакистана. Проблема была в том, что в последнее время уль-Хак был излишне нервным, и каждый раз, когда он сильно нервничал — он поднимал трубку и звонил кому-то в США, чтобы его успокоили. Эскалация боевых действий в Афганистане шла полным ходом, США вкладывали в вооружение и оснащение моджахедов большие деньги — но Соединенные Штаты Америки были за океаном, а вот Пакистан имел с СССР почти что общую границу — лишь тонкий горный хребет принадлежавший Афганистану разделял Пакистан и СССР. Моджахеды оказывали советской армии всё более ожесточенное сопротивление, все больше и больше советских солдат отправлялись домой в гробах — и глупо было думать, что Советский союз просто так это оставит. Генерал уль-Хак был осторожен, он не раз и не два высказывался против эскалации афганского противостояния, продолжить его уговаривали американские друзья — но делать это с каждым разом становилось все сложнее и сложнее. Крайний раз, когда уль-Хак был в СССР — это были похороны советского вождя Черненко — новый советский вождь, Горбачев отвел его в сторонку и сказал, что если Пакистан не прекратит принимать помощь для моджахедов — то он собирается сбросить на Исламабад атомную бомбу. До этого — еще один советский лидер, Юрий Андропов сказал уль-Хаку, что если тот не прекратит — КГБ убьет лично его и все его правительство. Сейчас — все вроде бы успокоилось, в Женеве трудно — но все же шел перегорный процесс по Афганистану — но Чарли Уилсон знал, что с коммунистами всегда надо держать ухо востро. И на звонок президента уль-Хака он не мог не ответить: президент был лично его другом, равно как и поддержка моджахедов в Афганистане была лично его проектом, который он воплощал в жизнь вот уже несколько лет, практически в одиночку сражаясь с половиной американского политического бомонда.

И потому Чарли, пусть он был немного пьян, и вовсе не хотел прерывать столь многообещающий вечер — бросил в трубку

— Еду.

* * *

На Капитолийском холме — уже почти никого не было, но он призывно светился в ночи, маяк свободы, форпост свободного мира. Чарли подъехал к нему на своем старом Линкольне — денег на новую машину у него не было, да и вообще к жизненным благам он был довольно равнодушен, если речь не мшла о сиюминутных развлечениях. Водителя у него тоже не было, он вел машину сам, и то что он был пьян — его ничуть не смущало…

Анна — увидев его сделала большие глаза, протянула ему трубку, и, с одного взгляда поняв состояние конгрессмена, принялась готовить ему крепкий кофе. Несмотря на разгульный образ жизни — женщины любили конгрессмена Чарли Уилсона, он представлялся им большим и невоспитанным ребенком…

— Я слушаю… — сказал Чарли в трубку, и присел на край стола, потому что поддерживать вертикальное положение для него было довольно затруднительно.

— Чарли… — президент уль-Хак, сын горниста британской армии был склонен к типично британскому панибратству — у нас большая беда. Крепись, во имя Аллаха. Твой друг попал в плен к коммунистам.

— Какой друг? — не понял Чарли. Он нуждался в крепком кофе, свежем воздухе и не мог понять, о чем речь

— Твой друг, который прилетел к нам. Русские парашютисты напали на них у границы.

Чарли потряс головой, чтобы хоть немного прийти в норму

— Гас? Ты имеешь в виду Гаса? Как он там оказался?

Оперативного сотрудника ЦРУ Гаса Авратакиса — он видел не далее как вчера. Авратакис — был именно тем сотрудником ЦРУ, который дал Чарли в руки оружие против коммунистов, подсказал, как надо действовать.

— О, Аллах, ты о чем? Твой конгрессмен, про которого ты говорил, что он дает деньги бедным странам.

— Док?! А он тут при чем?

— Его похитили русские парашютисты! Выбили караван, выбили охрану, о, Аллах…

Уилсон начал трезветь

— Постой. Ты говоришь о Лонге? Том самом конгрессмене, Доке Лонге? Невысокий, седой? Как он у вас оказался?

— Он прилетел вчера на самолете. Сказал, что это проверка, мы его отправили в Пешавар. Ты говорил, что с ним надо обращаться вежливо, мы так и сделали. Он потребовал записи о том, как распределяются деньги. Потом говорил с Хекматьяром. Потом потребовал, чтобы мы показали ему, где мы храним оружие, которое покупаем. Мы отправили его на приграничный склад, клянусь Аллахом, я приставил хорошую охрану, клянусь Аллахом…

— И что?

— Русские! Русские парашютисты, они разбили конвой. Мы пытались их остановить, даже подняли самолеты — но это нам не удалось.