Противоборство Тьме - [4]

— Глеб, ты помнишь инструкции? — вопрошает дознаватель, — Что нужно делать, если видишь перед собой суккуба?

— Стрелять, — отвечаю после коротких сомнений.

— Стрелять! Стрелять сразу, не раздумывая! — подтверждает Ханс, — Так почему же ты не стрелял?

Мне нечего сказать. В нее я не стал бы стрелять никогда в жизни. Скорее, я бы выстрелил в штабс-капитана Краузе, в главврача и коменданта. Да я бы себя пристрелил, если бы это понадобилось ей! Лишь бы еще раз увидеть эту улыбку, почувствовать прикосновение руки. Мне кажется, я готов на все ради шанса снова быть с ней рядом.

Но так отвечать нельзя, это я почему-то понимаю.

— Я подумал, она дочь лесника, — мямлю наконец.

— Какого лесника, Глеб? О чем ты? — Ханс смотрит с сожалением, — В диком лесу, одна, без оружия, без припасов. За тридцать верст от ближайшего поселения. Глеб, ты же не дурак! О чем ты думал?

Я сижу, понурив взгляд. Штабс-капитан огорченно перекладывает бумаги на столе, отводя взгляд в сторону. Некоторое время мы оба молчим. Потом дознаватель решительно отодвигает документы и смотрит прямо.

— Ладно, Глеб, не вини себя, — мягко говорит он, — Ты ни в чем не виноват. Не было у тебя шансов. Никаких. Не помогли бы никакие инструкции и советы.

Ханс встает и продолжает говорить, прохаживаясь по комнате.

— Никто не выстоял бы, ни один мужчина. Солдат, генерал, суперагент, ниндзя. Все равно — перед суккубом все едины. Не спасает никакая подготовка. Стопроцентное поражение. Только вот и смертность после такой встречи тоже стопроцентная. И у меня возникает резонный вопрос: почему ты выжил?

— Не знаю, — я виновато пожал плечами, — Она не успела… наверное… спугнули…

— Нет, Глеб, — перебил меня офицер, — Суккубу вообще достаточно пары секунд, чтобы любого человека насмерть высосать. Просто они любят растягивать удовольствие.

Краузе подошел к окну, посмотрел на улицу.

— Почему она тебя пощадила, вот в чем вопрос. Это крайне нехарактерно для демонов. Скажу больше, нет ни одного документально зафиксированного свидетельства подобного везения.

— Не знаю, мистер дознаватель… Я не виноват… — проговорил совсем тихо.

— Никто тебя не винит! — он резко обернулся, — Ладно, Глеб, расслабься, все нормально. Все твои показания у нас есть. Но какое-то время гвардия должна за тобой присматривать, согласен? Все-таки уникальный случай!

Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

— Куда собираешься направиться из клиники? — поинтересовался Ханс.

До сих пор я об этом не задумывался, но теперь вдруг понял, что в Мариенвердере мне идти совершенно некуда.

— Не знаю, — растерянно проговорил я, — У меня тут знакомых нет. Семья, девушка — все в Данциге.

— Ага, а деньги у тебя есть?

— Ни гроша…

— Так я и думал, — заявил дознаватель и подошел к столу.

Среди раскинутых бумаг Ханс выбрал одну и протянул ее мне.

— Это билет на дирижабль до Данцига, рейс через два часа. Успеешь?

— Успею, — я удивленно кивнул, — Спасибо.

— Не стоит благодарности. Мы же не звери, человека на улицу выкидывать.

Краузе достал из-за пазухи бумажник, вынул оттуда две купюры.

— Вот тебе пара марок, возьмешь такси. И пообедаешь.

— Спасибо, — опять пролепетал я.

— И вот еще что, — он посмотрел мне в глаза, — Когда будешь в Данциге, зайди в местный участок, отметься там. И обо всех своих перемещениях оповещай участкового, идет? А лучше вообще не покидай Данциг. Какое-то время.

— Ладно, я понял.

— Ну тогда бывай, Глеб! — он протянул руку.

Мы попрощались. Дознаватель начал собирать бумаги в папку, а я вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Пройдя мимо гардеробщика, внимательно проводившего меня взглядом, я распахнул входную дверь и, наконец, оказался на улице.

Минуту простоял, пытаясь привести мысли в порядок. Что это вообще было? Сначала дознаватель напугал, потом утешил, затем словно советовался. А закончили разговор мы как закадычные приятели. Так ничего и не решив, я двинулся по тротуару.

Совсем неподалеку обнаружилась небольшая площадка со стоящими в ряд мехмобилями такси. Увидев меня, водитель первого вышел из салона.

— Извольте сюда, мистер, — обратился водитель, открывая дверь своего аппарата, — Куда желаете?

— В воздушный порт, пожалуйста, — обреченно вздохнул я и уселся на пассажирское сиденье.

Мы поехали, а очередь из такси синхронно сдвинулась вперед на несколько метров, оставаясь в ожидании следующего пассажира.

Я никогда раньше не бывал в Мариенвердере, да и сейчас, можно сказать, смотрел только на окраину. Мы катились по объездной дороге, поэтому насладиться можно было только видами больших ангаров, заводских построек и железнодорожных путей. Один раз на глаза попался огромный торговый центр с забитой под завязку автостоянкой.

Водитель вел мехмобиль не торопясь, причиной чему являлась особенность дорожного полотна. На первый взгляд поверхность асфальта казалась идеально ровной, но, как я успел заметить, периодически на ней встречались устрашающего размера колдобины, которые приходилось объезжать медленно и аккуратно.

— Дорога ужасная, — водитель словно прочитал мои мысли, — Каждый год делают, и каждый год одно и тоже. Неужели трудно починить один раз по-нормальному? Говорят, в Османской Империи так асфальт кладут, что его на тридцать лет хватает! А у нас… Только бюджет проедают.