Противоборство - [46]

Эта моя вторая защита оказалась счастливой. Меня оставили для работы в научно-исследовательском отделе той же академии, где я учился. Так и началась моя конструкторская деятельность».

Более пяти лет Котин в академии занимался исследованиями в области совершенствования бронетанковой техники. В его сферу деятельности входила разработка конструкций сверхтяжелых танков, эксперименты по воздушному десантированию и приводнению плавающих танков Т-37 путем сбрасывания их с самолетов ТБ-3 с небольшой высоты без применения парашютов. Но, конечно, это было только начало творческой деятельности конструктора боевых машин.

И вот теперь – Кировский завод...

На этом огромном, прославленном боевыми традициями заводе мысль о развитии танкостроения еще только зарождалась. Правда, здесь по решению партии и правительства уже выпускались средние танки Т-28, но делалось это по техническим расчетам другого предприятия. И хотя танк Т-28 был еще далеко не совершенен, а у молодых танкостроителей не хватало опыта в конструировании и эксплуатации боевых машин, энтузиасты быстро увлеклись направлением в своей работе, у всех появилось желание сделать танки лучшими, более совершенными.

В СКБ-2 тогда работало всего лишь 25 человек. Оно размещалось на территории завода, в небольшом здании с деревянной надстройкой второго этажа. С приходом в КБ Котина установилось его тесное деловое сотрудничество с производственниками, что имело большое значение для развития танкостроения.

Возглавив СКБ-2, Котин понимал, что конструкторам предстоит решать параллельно две задачи: модернизировать серийно выпускаемые танки Т-28 и разрабатывать новый тяжелый танк.

Жозефа Яковлевича Котина в статьях и очерках, в другой литературе часто называют «главный конструктор тяжелых танков». По поводу этого названия хочется сказать несколько слов. Это не орден, не награда, не производство в чинах. Это нечто большее – доверие. У главного, кроме всего другого,– возможность и обязанности вовлекать в орбиту деятельности основного коллектива, которым он руководит, также большое число коллективов сопредельных – мотористов, вооруженцев, радиоспециалистов. И еще у него широкие возможности одновременной работы в разных направлениях, над несколькими, подчас непохожими друг на друга машинами.

Главный конструктор должен быть инженером и администратором, политическим деятелем и мечтателем, военным и ученым. Как будто бы куда больше? Но и этого мало. Он должен обладать еще одним качеством – умением вникать в подробности, в те частности и детали, с которыми справляются (и справляются совсем неплохо) начальники групп, отделов, конструкторы деталей, узлов, агрегатов и систем.

Профессор Груздев, преподававший в Военной академии бронетанковых войск теорию танка, определяя качества главного конструктора, писал:

«В тех случаях, когда главный конструктор – сам лучший конструктор этого коллектива, тогда в нем идет все гладко. Такой главный конструктор заинтересован в росте и популяризации роста своих конструкторов и конструкторов других заводов, поскольку его приоритет и авторитет базируется на его личных качествах, он не боится конкуренции, а ищет ее...»

Весьма немаловажно для главного конструктора (как и для людей, которыми он руководит), чтобы он время от времени приходил в бригады, смотрел, вникал в дела подчиненных. Любой член коллектива должен видеть в руководителе «своего брата конструктора». Умение «ходить по доскам», как называется в КБ просмотр того, что создается на листах ватмана, чрезвычайно важно. И обязательно главный должен обладать чувством нового. Но когда ему предлагают что-то новое, он не должен забывать, что за все эти «прелести» надо платить и, как правило, недешево, а поэтому должен, как бухгалтер, спросить: «А во что это обойдется?»

С приходом в СКБ-2 Котин выступил с предложением еще более конкретизировать специализацию групп (бригад): корпуса, вооружения, установки двигателя, ходовой части, трансмиссии, электрорадиооборудования, общих, видов, прочности и т. д., то есть поставить организацию конструкторского труда на тот путь, который сегодня кажется извечно существовавшим. Это была большая заслуга Жозефа Яковлевича.

В одном из писем старейшему конструктору Кировского завода Леониду Ефимовичу Сычеву я задал несколько вопросов, в том числе такой: не преувеличивают ли в некоторых литературных трудах роль Котина и Духова в создании тех или иных образцов тяжелых танков?

Хочу привести письмо Л. Е. Сычева почти полностью, так как оно дает ответ и на другие вопросы, которые могут возникнуть у читателя:

«Действительно, во многих публикациях представляются непосредственными конструкторами-творцами по тяжелым машинам Ж. Я. Котин и Н. Л. Духов, по средним – М. И. Кошкин и А. А. Морозов.

Я хорошо знаком с Котиным и Духовым по совместной работе на ЛКЗ и ЧКЗ, с Кошкиным по совместной учебе на 2 – 5 курсах ЛПИ, с Морозовым – в качестве его ведомого по объекту Т-34. Считаю, что в создании соответствующих машин их роль безусловно значительна.

Что же касается «возвеличения» их непосредственных конструкторских функций, то это (в меньшей степени затрагивая А. А. Морозова, единственного из них работавшего «за доской») объясняется распространением методов руководства периода культа личности на сферу конструирования. Характерным для тех времен было зачисление в творческие личности также руководящих работников заводов, министерств и др., а иногда подхалимов и приспособленцев. Зачастую оттеснялись от признания и соответствующих поощрений подлинные участники работ. Да и некоторые работы предпринимались ради необоснованного нового. Все эти негативные явления в конструкторской деятельности в какой-то мере сохранились до настоящего времени и отрицательно влияют на отображение истории развития техники, оценку роли отдельных лиц, технический прогресс.