Противоборство - [44]

В ходе боевых действий в Польше новые танки были оценены. Т– IV наряду с танком Т– III был утвержден в качестве основного. С декабря 1939 года серийный выпуск Т– IV увеличился.

Получив средний танк Т– III, вооруженный 37-миллиметровой пушкой, командование вермахта считало необходимым иметь и другой танк, с пушкой большего калибра. Мыслилось, чтобы ее осколочно-фугасный снаряд поражал противотанковые орудия и разрушал полевые укрепления. Поэтому еще в 1934 году генералитет вермахта предложил ряду фирм разработать именно такой средний танк. Тогда и берет начало пути Т– IV, прошедший всю вторую мировую войну и применявшийся на всех фронтах в Европе и Азии. Т– IV стал самым массовым немецким танком: до поражения Германии было выпущено более 8500 машин. Естественно, с момента своего появления он все время модернизировался, «подтягивался» до уровня Т-34, но так и «не дотянулся».

Но мы опять забежали вперед.

Перед нападением на Советский Союз, когда танковые армады вермахта были уже сосредоточены в Польше , для броска на Восток, нацисты разыграли еще один спектакль. В Германию были приглашены советские танкостроители. Гитлер решил показать им танк Т– IV, полагая, что за оставшееся время Советский Союз ничего не успеет предпринять.

Наши инженеры увидели, что танковые заводы Германии хорошо оснащены и работают на полную мощность. Однако эффект, на который рассчитывал Гитлер, не удался. Танк не произвел ожидаемого впечатления.

Уже после войны германский «отец танковых войск» генерал Гудериан писал в своих «Воспоминаниях солдата» об этом визите наших инженеров:

«Русские, осматривая наш новый танк Т– IV, не хотели верить, что это и есть наша самая тяжелая боевая машина. Они неоднократно заявляли, что мы скрываем от них наши новейшие конструкции, которые Гитлер обещал им показать. Настойчивость комиссии была столь велика, что наши фабриканты и офицеры управления вооружений сделали вывод: „Кажется, сами русские уже обладают более тяжелыми и совершенными типами танков, чем мы“.

Промышленности Германии действительно больше нечего было продемонстрировать. А танк Т– IV не шел ни в какое сравнение с нашими КВ и Т-34, уже поступавшими в войска.

Технолог Н. Макеев из СКБ-2 Кировского завода, вернувшись из поездки в Германию, прямо сказал, что ленинградцы, создавая свой тяжелый танк КВ, опередили гитлеровских конструкторов. Но его встревожили путевые впечатления:

«Узловые станции забиты товарными составами, на платформах зачехленная боевая техника. Воинские эшелоны передвигаются на Восток...»

Наших танкостроителей волновал один вопрос: сколько их в гитлеровской армии, этих «панцеров», которыми так беззастенчиво похвалялся фюрер?

В архивных документах Кировского завода есть короткая запись:

«В сентябре 1940 года были размещены заказы на литые башни для танков КВ и Т-34».

К конструированию этих литых башен руку приложил, как выражаются, Андрей Сергеевич Завьялов (естественно, все это он делал не один). Создание танковых литых башен упрощало их изготовление, делало их массовым и повышало прочность. Но, пожалуй, чуть ли не главным является другое. Когда в начале войны Ижорский и Мариупольский бронепрокатные станы были демонтированы и находились в пути на Восток, а в стране так не хватало бронелиста для танковых корпусов, литые башни КВ и Т-34 оказались просто чудом – для них не потребовалось броневого листа.

На жизненном пути Завьялова ярко высвечивается главная линия – работа над броней. Броня, броня и еще раз броня... Во время войны он представил на защиту кандидатскую диссертацию, но ему сразу присвоили степень доктора технических наук. Таков «удельный вес» 200 с небольшим страниц диссертации.

Коллеги Завьялова по Ижорскому заводу с началом войны отправились в Кузнецк, в Нижний Тагил, на заводы других городов Урала и Сибири и успешно учили местных металлургов варить, прокатывать, закаливать броню. Одна Магнитка, на которой действовали посланцы Ижоры, выплавила броню для каждого второго танка!

Отнюдь не любопытство вело Завьялова и таких же, как он, броневиков на фронт, на танковые побоища. Исследуя повреждения, специалисты выводили закономерности, на основании которых совершенствовалась броневая защита. Тысячи танков были обследованы после боев. И вот в одной из центральных газет появилась статья военного инженера полковника А. С. Завьялова. В ней говорилось, что не все части башни и корпуса танка поражаются одинаково. Для одних участков эта вероятность больше, для других – меньше.

После появления статьи Завьялова в 1944 году главный конструктор ЧКЗ Духов и его заместитель Балжи долго будут размышлять над колонками цифр, приведенных в статье Завьялова... Но об этом позже.

Если вернуться ко всему, что было сказано, можно прийти к заключению: пушка есть, отличный дизельный двигатель – тоже, есть и отличная советская броня – и катаная и литая. Танкостроителям остается проявить такой же талант, упорство и умение, какой проявили дизелисты, пушкари и броневики, чтобы создать отличный танк, чтобы превосходные качества танкового дизеля, пушки и брони не утратили своих качеств.