Противники - [26]

— Моя жена принимает это лекарство уже два года. И ей оно нравится.

— Ты сказал ей, чтобы она перестала его пить, поскольку оно убивает людей?

— Разумеется, нет.

Едва они заговорили на повышенных тонах, Рошель неслышно подошла к двери кабинета Оскара и тихо закрыла ее. Она возвращалась к столу, когда входная дверь внезапно открылась. На пороге стоял Дэвид Зинк, радостный и трезвый, с широкой улыбкой, в строгом костюме, кашемировом пальто и двумя портфелями, разбухшими от документов.

— Ну-ну, неужели это мистер Гарвард пожаловал? — проговорила Рошель.

— Я вернулся.

— Удивительно, как вам удалось найти нас.

— Это было нелегко. Где мой кабинет?

— Что ж, давайте посмотрим. Не уверена, что он у нас есть. Наверное, нужно спросить об этом двух наших боссов. — Она кивнула на дверь Оскара, за которой слышались голоса.

— Так они там? — спросил Дэвид.

— Да, у них рабочий день, как правило, начинается с ссоры.

— Понятно.

— Послушайте, Гарвард, вы вполне уверены в том, что делаете? Это другой мир. Вы ведь идете на понижение, отказываясь от шикарной жизни корпоративного юриста ради низшей лиги. Здесь вы можете пострадать и уж точно не заработаете много денег.

— Я уже имею опыт работы в крупной фирме, миз Гибсон, и скорее спрыгну с моста, чем вернусь туда. Дайте мне где-то разместиться, и я со всем разберусь.

Дверь открылась. И появились Уолли с Оскаром. Они застыли на месте, увидев Дэвида у стола Рошель. Уолли улыбнулся и сказал:

— Ну, доброе утро, Дэвид. У вас удивительно здоровый вид.

— Спасибо. И я хочу извиниться за мое вчерашнее поведение. — Кивнув всем троим, он заговорил: — Вы застали меня в конце весьма необычного эпизода, тем не менее это был очень важный день в моей жизни. Я ушел из крупной фирмы, и вот я здесь и готов к работе.

— Как вы себе эту работу представляете? — поинтересовался Оскар.

Дэвид пожал плечами:

— Последние пять лет я трудился на поприще андеррайтинга облигаций и специализировался на втором и третьем уровнях выпуска на вторичный рынок. Главным образом для многонациональных иностранных корпораций, которые избегают уплаты налогов где бы то ни было. Если вы понятия не имеете, что это такое, не волнуйтесь. Этого никто не знает. Это означает только то, что небольшая команда из нас, идиотов, работала по пятнадцать часов в кабинете без окон, производя документы, огромное количество документов. Я никогда не был внутри зала суда и не видел здания суда, если уж на то пошло, никогда не встречал судью в черной мантии, никогда не пожимал руку человеку, которому нужен настоящий юрист. А на ваш вопрос, мистер Финли, отвечу так: я здесь затем, чтобы заниматься чем угодно. Относитесь ко мне как к новичку, который только что окончил юридический факультет и не может отличить собственную задницу от норы в земле. Зато я быстро учусь.

Далее следовало обсудить вопрос заработной платы, но партнеры не желали обсуждать финансы в присутствии Рошель. Она, разумеется, заняла бы такую позицию: любой, кого бы они ни наняли, юрист или другой специалист, должен получать меньше ее.

— Есть место наверху, — сказал Уолли.

— Я его займу.

— Там хранилище мусора, — заметил Оскар.

— Я его займу, — повторил Дэвид и поднял два портфеля, приготовившись заезжать.

— Я сто лет туда не поднималась, — вставила Рошель, закатив глаза, явно недовольная внезапным расширением фирмы.

Узкая дверь рядом с кухней выходила на лестницу. Дэвид последовал за Уолли, Оскар замыкал шествие. Уолли пришел в восторг от того, что появился человек, который поможет ему быстрее найти дела по крейоксу. Оскар думал лишь о том, сколько они потратят на его зарплату, удержание налогов, отчисления в фонд занятости и, Боже упаси, медицинскую страховку. «Финли энд Фигг» не могли предложить особых преимуществ: ни зарплаты в размере четырехсот одной тысячи, ни индивидуального пенсионного счета, ни личной пенсионной программы, а также никакой программы по медицинскому и стоматологическому обслуживанию. Рошель досадовала по этому поводу уже много лет, потому что ей приходилось покупать полис самой, как и обоим партнерам. Что, если молодой Дэвид рассчитывает на медицинскую страховку?

Поднимаясь по лестнице, Оскар ощутил, как растет бремя накладных расходов. Потратить больше на офис значило унести меньше домой. Перспектива выхода на пенсию отодвинулась еще дальше.

Хранилище мусора полностью соответствовало своему названию: это была темная пыльная свалка, заросшая паутиной и заваленная старой мебелью и коробками с делами.

— Мне здесь нравится, — заявил Дэвид, когда Уолли включил свет.

Должно быть, он сумасшедший, подумал Оскар.

Зато там нашелся маленький рабочий стол и пара стульев. Дэвид обращал внимание только на потенциал. А в помещении было еще и два окна. Солнечный свет станет прекрасным дополнением к его новой жизни. А когда снаружи стемнеет, он уже будет дома с Хелен работать над пополнением семьи.

Оскар смахнул рукой паутину и сказал:

— Послушайте, Дэвид, мы можем предложить небольшое жалованье, но вам придется самому зарабатывать гонорар. А это будет нелегко, по крайней мере поначалу.

Поначалу? Оскар уже тридцать лет с неимоверным трудом урывал даже самые жалкие гонорары.