Против света - [6]

— Фантазии, мой друг, — возразил дядя Фин. — Пустые фантазии.

— Не соглашусь. Вы знали Спейра?

— Нет, мы не были знакомы. Моя антипатия к кузену Алистеру не позволяла мне встречаться с людьми, даже отдаленно связанными с ним.

— Однако вы цените его картины!

— Рисунки, — раздраженно поправил его доктор Блэк.

— Глядя на них, я узнаю руку гения. Было бы глупо лишить себя удовольствия, которое мне доставляют его работы.

1

Но расскажите мне о Элен Воган. Я знал Мейчена, однако он ни разу не упоминал ее имени.

— Вполне возможно. Он питал суеверное уважение к своему старшему другу Артуру Уэйту, а тому не нравился общий настрой мистических рассказов Мейчена.

— Уэйт был старый дурак, — проворчал доктор Блэк.

— Мейчен намекал, что Элен Воган стала злым гением одаренного художника, — добавил Сен-Клер.

Блэк пристально посмотрел на молодого человека. Выражение недовольства на его лице уступило место задумчивости. Он ведь знал эту женщину, действительно знал, но звали ее не Элен Воган. Ее подлинное имя ускользало от него, но лучезарный образ темноволосой красавицы с итальянскими чертами лица предстал перед ним как наяву. Возможно ли такое? Доктор Блэк не верил в подобные совпадения.

День был жаркий, но он содрогнулся от пронизывающего холода. Память уносила его в прошлое. Так все же — возможно ли это? Ведьма, щеголявшая своими чарами, утверждавшая, что может изменять свой возраст, становиться то юной, то старой. Случилась беда, и она исчезла. Розыски, в конце концов, были прекращены, минули годы. В юности Остин Спейр и Говард Филлипс Лавкрафт были очарованы лицами древних старух. Блэк почувствовал головокружение и облокотился, чтобы не упасть. Собеседник, пристально наблюдавший за ним, заметил, что Блэк потрясен, но не знал, вызвано ли это недомоганием. Блэк перевел дыхание и погрузился в минувшее еще глубже. Он вспомнил, что Спейр был так предан старухе по фамилии

Паттерсон, что порой называл ее своей второй матерью. Она считалась колдуньей и пользовалась поддержкой духа, которого звали Черным Орлом.

Дядя Финеас уснул. Болотный туман просочился в окно и заполнил комнату, почти поглотив его с головой. Последним, что дядя видел в тот вечер, был взгляд Черного Орла; картина, открытое окно и штора, трепетавшая в потоках горячего воздуха. Пристальный взгляд далекого лица, хоть и далекий, был настойчив… а ракурс казался очень странным.

7

Церковь Мертир-Маура стояла между деревней и песчаными дюнами Кандлстона. Луну, огромную и круглую в холодных небесах, время от времени затягивали рваные облака. Мы вошли в сосновый лес, и тут внезапно ощущение, что я порабощен Маргарет Лизинг, захлестнуло меня, точно воды бормочущей над камнями реки. Оглянувшись, я заметил какое-то движение в густой тени на паперти. Громады облаков погребли луну, нас окутала тьма. Мы шли вперед.

Казалось, минула вечность, прежде чем мы выбрались из леса, окружавшего руины Кандлстона.

— Нам нужно войти! — произнесла Маргарет.

Меня испугали слова моей спутницы, но обнадежила ее уверенность. Мы перебрались через упавшую кладку и прошли под аркой-, только сейчас я заметил, что это последняя из девяти. Маргарет остановилась. Неодолимое побуждение заставляло меня торопить ее. В зале она опустилась на обломок кладки, измученная и столь отрешенная, что я испугался. Большую часть дня она провела, общаясь с духами, и ее взгляд точно застыл.

— Это в склепе, — прошептала Маргарет.

Она встала. Хотя главный зал был освещен луной, все вокруг заполнял густой мрак. Я испугался, что Маргарет собирается извлечь тварь, которую швырнула в яму.

Маргарет ступала по обломкам, а я поспешно обогнал ее и подошел к сломанной балке над склепом. Мне передалась убежденность Маргарет, хоть я понятия не имел, что она ищет за грудой камней, обвалившихся в наш недавний визит. Я осветил фонариком часть склепа, находившуюся под лестницей, сам не зная, что ожидаю увидеть. Никаких признаков жизни. Можно было облегченно вздохнуть, однако…

Меня охватили сомнения. Так ли все произошло в прошлый раз, как мне запомнилось? Но поразмыслить об этом я не успел. Маргарет встала на первую ступеньку сломанной лестницы, и тут нога ее соскользнула. На нас со всех сторон посыпались камешки. Когда Маргарет упала, из кармана ее манто выскользнул магический шар, покатился, но чудом остался невредим.

— Мы должны его использовать, — сказала она, поднимаясь на ноги.

С трудом сохраняя равновесие, мы перебрались на карнизу рухнувшей лестницы. Осыпая щебень при каждом шаге, я поднял Маргарет, и мы спустились в склеп. Пьиь, вившаяся в лунных лучах, напоминала человеческие фигуры, и мне вспомнились невесты Дракулы. В дальнем отсеке пол шел под уклон. Я опустил Маргарет на глыбу гранита, похожую на древний алтарь в находившемся неподалеку монастыре Эвенни. Маргарет попросила шар, и я положил его рядом на этот небольшой пьедестал. Хотя лунный свет не падал на шар, внутри возникло трепетное свечение, создавая иллюзию, что он увеличивается в размерах. Я также заметил свечение потемнее, пронзившее его глубину с дрожью, которую я могу описать только как звук: жужжание пчел. Вибрация становилась все громче, склеп озарился лиловым сиянием. Исходило оно не от камня, а словно разливалось световыми волнами, в которых крутились темные пятна. Вращаясь, точно ядра, пятна эти сливались, делились и объединялись вновь. Процесс повторялся множество раз, доводя жужжание до неистовости крещендо. Однако на самом деле никаких звуков не было. Я ощущал отголосок события, приходившего не только «где-то», но и «когда-то» — возможно, в Рэндлшемском лесу несколько десятилетий назад… Или веков?