– Я люблю тебя, – охотно повторила она, радуясь его запросу. Произносить эти слова вслух было торжеством и благословением.
– Ты скажешь еще, когда мы займемся любовью?
– Столько раз, сколько захочешь, – пообещала Кэтрин.
– Я хочу. Сейчас, – голос Рула охрип от желания, и он притянул ее к себе, захватывая ее губы своими. Старая знакомая магия снова струилась в ее жилах, и Кэтрин растаяла. Она не заметила, когда Рул расстегнул ее рубашку, а только осознала пылкое наслаждение, которое испытала от прикосновения его руки к обнаженной коже.
Последний проблеск осмотрительности заставил ее произнести:
– Рул… мы не должны. Тебе нужно отдыхать.
– Это не то, что мне нужно, – прошептал он ей на ухо. – Сейчас, Кэтрин. Сейчас.
– Дверь открыта, – слабо возразила она.
– Тогда закрой ее и возвращайся. Не заставляй меня гоняться за тобой.
Он, вероятно, сломал бы и ногу, и еще Бог знает что. Кэтрин встала и закрыла дверь, а затем вернулась в постель. Она никак не могла утолить свою жажду прикасаться к Рулу, удовлетворить желание ощущать под пальцами его твердую теплую плоть. Она занималась с ним любовью, осыпала все его тело поцелуями, и, шепча прямо в кожу “Я люблю тебя”, запечатлевая на нем эти слова. Сейчас, когда стало можно произносить их вслух, Кэтрин обнаружила, что не может ими насытиться, и она твердила литанию, пока расточала свои ласки, медля так долго, что Рул вдруг больше не выдержал. Приподняв Кэтрин над собой, он быстрым сильным движением соединил их тела.
Она исполняла с ним танец страсти, то атакуя, то отступая, но неизменно наслаждаясь. Для нее не существовало ничего кроме Рула, горячего желания в его темных глазах и чего-то совершенно удивительного – сияния взаимной любви.
– Продолжай говорить это, – приказал Рул, и она подчинилась, но потом слова закончились, и она могла только выдыхать его имя и извиваться на нем. Его сильные руки на бедрах Кэтрин управляли движением, увлекая ее все выше и выше, пока с почти беззвучным криком она, дрожа, не рухнула на его грудь.
А затем они лежали в тихой полудреме, и Рул поглаживал взъерошенные волосы Кэтрин, крепко прижимая ее к себе.
– Мне придется нанять больше работников, – произнес он сонно.
– М-м-м, – пробормотала Кэтрин. – Почему?
– Чтобы компенсировать мое отсутствие. Сразу могу сказать, что не собираюсь проводить так же много времени на пастбищах. У меня возникнут большие проблемы с тем, чтобы вставать по утрам. Забота о такой женщине, как ты, потребует много времени, и я намереваюсь сделать все наилучшим образом.
– Так выпьем же за это! – провозгласила она тост, поднимая воображаемый стакан.
– Мы поженимся на следующей неделе, – Рул потерся лицом о ее волосы.
– На следующей? – Кэтрин в удивлении отшатнулась от него. – Но ты еще…
– К тому времени я встану, – успокоил Рул. – Поверь мне. И попроси Монику вместе с Рикки задержаться до свадьбы. Надо всегда поддерживать хорошие отношения с родственниками, милая.
Кэтрин улыбнулась.
– Знаю. И не хочу никаких дурных чувств между нами. Кто знает? Вдруг Льюису удастся удержать Рикки.
– Я бы не поставил на это ни монетки. Слишком много боли накопилось у обоих внутри. Наверное, он хочет ее, но не думаю, что сможет с ней жить. Не всегда все складывается так, как хотелось бы.
Снова наступила тишина, и Кэтрин почувствовала, что соскальзывает в сон. Еще одна мысль, витавшая на самом краю сознания, не давала ей покоя, и она пробормотала:
– Я сожалею о пожаре в кладовке.
– Это не твоя вина, – успокоил Рул, и прижал ее крепче.
– Ты назвал меня бестолковой.
– Прости. Я потерял голову, представив, как ты входишь в горящие конюшни и сражаешься там с лошадьми, стараясь их вывести. А если бы с тобой что-нибудь случилось? Я бы сошел с ума.
– Ты не осуждаешь меня? – прошептала Кэтрин.
– Я люблю тебя, – поправил Рул, – и я бы не вынес, если бы ты пострадала.
Кэтрин ощутила, как в ее сердце вспыхнуло счастье. Так весь этот приступ гнева из-за того, что он не хотел, чтобы она рисковала! Она открыла глаза и взглянула на него. Тихо и нежно, как в грезах, она сказала:
– Я люблю тебя.
Руки Рула напряглись еще сильнее, и он пробормотал:
– Я люблю тебя.
Через мгновенье его низкий голос снова нарушил тишину:
– Добро пожаловать домой, дорогая.
И теперь наконец-то она была дома, в объятиях Рула, там, где ей следовало быть.
