Против часовой стрелки - [3]
Кроме немцев, существовала еще одна разновидность людей. Местные. У большинства из них были темные волосы и цвет кожи, о котором Нинина мама могла только мечтать. Говорили они громко, смотрели прямо в глаза и все время пытались втянуть Нининого отца в разговор. Отец всегда находил какую-нибудь отговорку, а потом бурчал себе под нос, что хоть на отдыхе человека могли бы оставить в Покое. Дети местных выглядели старше других детей. Они ничего не боялись. Никогда ни перед кем не извинялись. Если замечали, что ты на них смотришь, говорили Чо пялишься, придурок. С самых высоких скал они прыгали вниз головой и уходили под воду на пять, десять метров в глубину. Нина была слишком застенчива, чтоб попробовать приблизиться к ним. Так что ее отец мог в Покое читать газету без необходимости увещевать (в соответствии с возрастом Нины), как следует ценить Другие культуры, но все-таки помнить, что речь идет о Других культурах.
Такова была первая встреча Нины с проблемами идентичности, произошедшая гораздо раньше, чем она вообще узнала, что это слово значит. Графически (в соответствии с возрастом Нины) это можно было бы изобразить так:
Обобщая, можно было бы сказать, что идентичность подобна незаметной части тела: пока с ней все в порядке, ты даже не знаешь, что она у тебя есть. Так и Нина некоторое время мирно росла без каких-либо помех, разве что родители периодически обращали ее внимание на то, что Образование отделяет нас от дикарей и совершенно все равно, что о тебе думают Соседи (тут нечего объяснять, просто это Так). Потом она достигла того возраста, когда личное уже так или иначе становится политикой, а чтобы для этого действительно иметь основание, к ней на помощь подоспела еще и История. В то время ее народ, воодушевленный различными оттенками революций, прочесывающих, словно частый гребень, вшивую голову Европы, решил, что пресытился верховными политическими порядками раз и навсегда. В течение ночи (каковую Нина частично пережила в объятиях некоего Дамиана, с которым почти дошла До конца в комнатке у друга дома — родители Друга тогда были на Нашем море) он провозгласил самостоятельность, вывесил флаг и послал общественности десятки лозунгов о Малом народе, наконец-то ставшем Большим. Следующим утром Нина проснулась в огненном фонтане патриотических страстей, что, столетиями тлея под покровом вынужденного молчания, торопились утвердить Словенца на всей палитре исключительно благородных качеств, от конструктивной непокорности через справедливость к сердечности и доброте, не знающей границ, но прежде всего — на Гордости, возвышающейся над всем вместе взятым подобно триумфальной арке и, если можно верить самым восторженным ораторам, пробивающейся в каждом словенском зародыше как часть генетической основы. И в первую очередь, подытоживалось, мы, Словенцы, — не Балканцы. Хотя уже некоторое время Нина замечала разницу между Истиной и Манерами и не соглашалась с тем, что некоторых правил следует придерживаться только потому, что они Есть, при том, что многим они скорее мешают, чем помогают, такого рода идентичность была чем-то, что было весьма легко надевать и удобно носить.
Тем же летом Нина с родителями — разрешение впервые провести лето с друзьями было, впредь до окончательной отмены, отложено — пережила несколько недель на берегу моря, которое уже с трудом в последний раз можно было назвать Нашим. Дело в том, что и народ километров сто южнее успел вскочить в революционный поезд и в течение той же ночи провозгласил самостоятельность, вывесил флаг и послал общественности лозунги, как две капли воды, похожие на те, что гудели по всей Словении. Лишь параноидальность международной общественности и ее Определенные интересы следовало благодарить за то, что семье Б. во время отдыха не потребовалось заграничных паспортов и полных карманов конвертируемой валюты, которую бы они по выгодному уличному курсу поменяли на местную. Молодые хорваты, с которыми Нина уже днем позже лежала на пляже, а в сумерках в укромных уголках опрокидывала бутылку водки одну на всех, себя и своих предков определяли почти теми же характеристиками, как и Словенцы, — да, они были непокорны, справедливы, сердечны и добры, конечно, у них была гордость, и прежде всего они не были Балканцами. После нескольких глотков Нине казалось, что все поголовно братья и сестры, принадлежащие избранному племени, равного которому в мире нет. Через несколько дней она начала «ходить» с интересным Осиечанином[5], у которого были исключительные зеленые глаза, пока вызревали их отношения, и который был вообще Действительно в порядке. Однажды ночью они вдвоем затерялись на скалистом берегу и уже на самом деле дошли До конца. Нина утаила, что для нее это впервые, а ее любовник об этом никогда не узнал. (Нина еще долгие годы с ностальгией вспоминала о той ночи и несколько раз почти написала письмо, которые начиналось с
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Роман «Весенний день» — своеобразная семейная хроника времен второй мировой войны, события этой тяжелой поры перемежаются воспоминаниями рассказчика.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Опубликованы в журнале "Иностранная литература" № 5, 1976Из рубрики "Авторы этого номера"...Публикуемые рассказы взяты из собрания сочинений писателя (Zbrani spisi, Ljubljana, тома: IV— 1926 г., XVIII— 1935 г.).
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.С «Балладой о трубе и облаке» советский читатель хорошо знаком. Этот роман — реквием и вместе с тем гимн человеческому благородству и самоотверженности простого крестьянина, отдавшего свою жизнь за правое дело. Повесть принадлежит к числу лучших произведений европейской литературы, посвященной памяти героев — борцов с фашизмом.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что можно хотеть от женщины, которая решила выйти замуж? Да еще к середине ночи? Да еще не за тебя?Что можно хотеть от другой женщины, которая выступает на театральной сцене? Да еще когда ты сам сидишь в зрительном зале? Да еще во время спектакля?Что можно хотеть от третьей женщины, которую встретил в вечернем клубе? Ну, это понятно! А вот что можно хотеть от мужчины, встреченном в том же вечернем клубе? Вот это – непонятно совсем!А что они все могут хотеть от тебя?
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Евгений Полищук вошел в лонг-лист премии «Дебют» 2011 года в номинации «малая проза» за подборку рассказов «Кольцевая ссылка».
"Запах ночи" - полный вариант рассказа "Весна в Париже", построенный по схеме PiP - "Picture in Picture". Внутренняя картинка - это The Dark Side of the Moon этого Rock- story.Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.Выбирая одно, ты всегда отказываешься от чего-нибудь другого и уже никогда не узнаешь: может это другое оказалось бы лучше.
Роман «Левитан» посвящен тому периоду жизни писателя, что он провел в тюрьмах социалистической Югославии. Сюжет основывается на реальных событиях, но весь материал пропущен через призму творческого исследования мира автором. Автобиографический роман Зупана выполняет особые функции исторического свидетельства и общественного исследования. Главный герой, Якоб Левитан, каждый день вынужден был сдавать экзамены на стойкость, веру в себя, честь. Итогом учебы в «тюремных университетах» стало полное внутреннее освобождение героя, познавшего подлинную свободу духа.
Славко Прегл известен детско-подростково-юношеской Словении как человек, все про нее знающий и пользующийся в этой самой трудной читательской аудитории полным и безоговорочным доверием. Доверие это взаимно. Веселые и озабоченные, умные и лопухи, отважные и трусоватые — они в глазах Прегла бесспорно талантливы. За всеми их шуточками, приколами, шалостями и глупостями — такие замечательные свойства как моральные устои и нравственные принципы. При этом, любимые «гении» Прегла — всегда живые. Оттого все перипетии романа трогают, волнуют, захватывают…
«Легко» — роман-диптих, раскрывающий истории двух абсолютно непохожих молодых особ, которых объединяет лишь имя (взятое из словенской литературной классики) и неумение, или нежелание, приспосабливаться, они не похожи на окружающих, а потому не могут быть приняты обществом; в обеих частях романа сложные обстоятельства приводят к кровавым последствиям. Триллер обыденности, вскрывающий опасности, подстерегающие любого, даже самого благополучного члена современного европейского общества, сопровождается болтовней в чате.
Словения. Вторая мировая война. До и после. Увидено и воссоздано сквозь призму судьбы Вероники Зарник, живущей поперек общепризнанных правил и канонов. Пять глав романа — это пять «версий» ее судьбы, принадлежащих разным людям. Мозаика? Хаос? Или — жесткий, вызывающе несентиментальный взгляд автора на историю, не имеющую срока давности? Жизнь и смерть героини романа становится частью жизни каждого из пятерых рассказчиков до конца их дней. Нечто похожее происходит и с читателями.