Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке - [11]
Сочинения философов-просветителей были вполне доступны американским читателям. Бостонский книготорговец Джон Мейн предлагал купить новое издание локковского «Опыта о человеческом разумении» в 3-х томах всего за 12 шиллингов[98]. Он же рекламировал «Философский словарь» Вольтера, превознося «выдающиеся способности этого великого гения, его остроумие и подлинный юмор»[99]. В другом его рекламном объявлении читателям предлагали «Новую Элоизу» и «Эмиля» Ж. Ж. Руссо[100].
Газеты вносили свою лепту. «Boston Evening-Post» публиковала перевод параграфа из «Общественного договора» Ж. Ж. Руссо, в котором говорилось, что конечной целью любого законодательства являются свобода и равенство[101]. От конкурента не отставала «Boston Gazette»; она опубликовала большую выдержку из «Второго трактата о правлении» Дж. Локка, где, в частности, оправдывалось сопротивление угнетению. Английский философ писал: «Если все люди глубоко убеждены, что законы, а вместе с ними и их достояние, свободы и жизни в опасности, а возможно, и их религия, то я не знаю, что помешает им оказывать сопротивление незаконной силе, которая против них применяется»[102].
Из английских просветителей на страницы американских газет чаще всего попадали Дж. Локк и Т. Гоббс. Второй из них упоминался в сугубо негативном ключе. Наряду с Р. Филмером он считался теоретиком абсолютизма. Дж. Отис отвергал «гоббсовские максимы», которые, в его представлении, сводились к тому, что «господство законно основывается на силе и обмане», «война, кровавая война есть истинное и естественное состояние человека» и т. п.[103] По мнению автора под псевдонимом «Sentinel», цитировать Гоббса и Филмера могли лишь те, «кто за порабощение рода человеческого»[104]. В противовес Гоббсу, Локк оценивался чрезвычайно высоко. В письме в «Boston Gazette» он упоминался как «философ, чьи идеи о правительстве и, в частности, о британской конституции, яснее, чем у всех писателей до него и, возможно, чем у тех, кто пришел после него»[105]. Французские просветители, как видно из изложенного выше, также были известны и вызывали интерес. Особенно это касалось Вольтера и Руссо. Зато почти не ощущается влияние высоко ценимого в 1780-х гг. Монтескье, чья схема разделения властей легла в основу федеральной конституции 1787 г. Упоминаний об энциклопедистах в колониальной прессе найти не удалось. Тем не менее, очевидно, что просветительская философия была известна и популярна в колониях. Этот интерес к Просвещению ни в коем случае не был умозрительным и поверхностным.
В период кризиса, связанного с гербовым сбором, просвещенческие максимы приобретали практическое измерение.
Прежде всего, это касалось такой ключевой ценности, как свобода. Дихотомия свобода/тирания в философии Просвещения была связана не только с особенностями государственного строя. Предполагалось, что свобода способствует экономическому процветанию, научному поиску, развитию искусств и многому другому. Ее понимание при этом могло быть различным. В знаменитой «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера говорилось со ссылкой на Ш. Л. Монтескье: «Нет слов… которые бы столь различным образом поражали умы, как слово свобода»[106]. Чеканное определение догосударственной («естественной») свободы и свободы и свободы человека в обществе дал Дж. Локк: «Естественная свобода человека заключается в том, что он свободен от какой бы то ни было стоящей выше его власти на земле и не подчиняется воле или законодательной власти другого человека, но руководствуется только законом природы. Свобода человека в обществе заключается в том, что он не подчиняется никакой другой законодательной власти, кроме той, которая установлена по согласию в государстве, и не находится в подчинении чьей-либо воли и не ограничен каким-либо законом, за исключением тех, которые будут установлены этим законодательным органом в соответствии с оказанным ему доверием»[107]. Здесь была зафиксирована важная для американцев связь между понятием свободы и представительством, суверенитетом народа.
Свобода в общественном мнении колоний времен гербового сбора была окружена ореолом почтения, воспринималась как безусловная ценность. Жители Леминстера (Массачусетс) провозглашали свою готовность в борьбе против гербового сбора пожертвовать всем, что им дорого, кроме своей совести и протестантской религии. По их мнению, последняя неразрывно связана с гражданской свободой
