Просветитель - [12]
— Да вѣдь хорошей цивилизаціей отчего-же не похвастаться, Гордѣй Игнатьичъ? А я стараюсь, чтобъ все въ точку было, по-европейскому.
— А ты все это дѣлай, но помалкивай насчетъ цивилизаціи-то. Ужъ какая у тебя цивилизація! Далеко еще намъ до нея.
— По крайности стараюсь. Вотъ мыло-то Сапонатъ.
Докторъ отеръ руки о полотенце и вышелъ въ гостиную, она-же и столовая. Стоялъ столъ, дѣйствительно хорошо сервированный и приготовленный для четырехъ персонъ. Столовое бѣлье отличалось свѣжестью, серебряные ножи, вилки, ложки были съ иголочки, фарфоровая посуда была дорогая, и около каждаго прибора стоялъ полный комплектъ обѣденнаго хрусталя. На отдѣльномъ столикѣ была поставлена холодная закуска изъ пяти-шести предметовъ и два сорта водки.
— Закусить-съ… — предложилъ доктору Самоплясовъ.
Докторъ Клестовъ поразился.
— Ну, смотри, какой онъ сервировкой запасся! — говорилъ докторъ, потирая руки и вглядываясь въ накрытый столъ. — И какихъ хлопотъ стоило все это сюда привезти!
— Да вѣдь ужъ одинъ разъ въ жизни живемъ, Гордѣй Игнатьичъ, — отвѣчалъ Самоплясовъ. — А ежели я получилъ капиталъ и чувствую склонность вотъ къ этой самой циви… Виноватъ-съ… Ну, какъ тутъ не скажешь этого слова, если вы сами хвалите и вызываете! Конечно-же, хочется по полированному жить. Въ ресторанахъ въ Петербургѣ видишь все хорошее — ну, и стараешься потрафрить. Да и баринъ этотъ самый у меня, адьютантъ по особымъ порученіямъ, такъ совѣтуетъ. Да гдѣ онъ? Аристархъ Васильичъ!
— Я здѣсь! — откликнулся Холмогоровъ и вышелъ изъ сосѣдней комнаты, подергивая себя за длинные усы. — Гдѣ это ты запропалъ? Ждалъ, ждалъ я и ужъ не вытерпѣлъ и заморилъ червячка.
— Вотъ онъ сихъ дѣлъ искусникъ и мой совѣщательный членъ! — проговорилъ Самоплясовъ. — Позвольте познакомить.
— Холмогоровъ… — назвалъ себя Холмогоровъ.
— Докторъ Клестовъ… здѣшній земскій врачъ… — отрекомендовался докторъ.
— Дворянинъ Холмогоровъ… Фамилія, которая встрѣчается еще при Грозномъ… Отставной штабъ-ротмистръ… — продолжалъ Холмогоровъ. — А все это я къ тому клоню, что у содержателя извозчичьяго двора Самоплясова я ни адьютантомъ, ни чиновникомъ по особымъ порученіямъ никогда не былъ да и не буду. Не буду! Слишкомъ много чести для него.
Самоплясовъ нѣсколько растерялся.
— Гмъ… Зачѣмъ-же ты сюда со мной пріѣхалъ? — спросилъ онъ Холмогорова, краснѣя.
— Я? Въ гости пріѣхалъ. Ты звалъ меня — я и пріѣхалъ. И это-то считаю для тебя за большую честь.
— Ну, для компаніи… Все-таки для компаніи. А для компаніи и адьютанты и чиновники по особымъ порученіямъ всегда ѣздятъ, — старался смягчить Самоплясовъ.
— Врешь. По службѣ они ѣздятъ, чтобъ состоять при особѣ. Да вѣдь при какой особѣ-то! При особѣ въ генеральскомъ чинѣ. А ты развѣ генералъ?
— Самъ-же ты, Аристархъ Васильичъ, назвалъ меня разъ генераломъ, а себя адьютантомъ — такъ вотъ я изъ-за чего, — оправдывался Самоплясовъ.
— Въ насмѣшку генераломъ назвалъ, въ насмѣшку. А ты, дура съ печи, и повѣрилъ? Очень глупъ ты, коли ужъ такъ… А адьютантомъ твоимъ я себя никогда не называлъ.
— Ну, да что тутъ разговаривать! Дѣло-то плюнуть стоитъ. Выпьемте, господа. Вотъ закусочка стоитъ.
Самоплясовъ старался замять разговоръ. Докторъ Клестовъ очутился въ неловкомъ положеніи и не зналъ, что говорить.
— Выпить? — сказалъ Холмогоровъ. — А вотъ это дѣло другое… Это можно…
— Ну, въ такомъ случаѣ будь виночерпіемъ и разливай… — нашелся Самоплясовъ. — Докторъ, пожалуйте по рюмочкѣ.
— Виночерпіемъ могу быть въ компаніи. Это дѣло десятое… — согласился Холмогоровъ и началъ наливать въ три рюмки.
X
Только что стали садиться за столъ, прибѣжалъ учитель Мишукъ. Онъ буквально прибѣжалъ изъ своей школы, былъ запыхавшись и весь красный отъ пота.
— Кончилъ. Распустилъ своихъ мальчишекъ, говорилъ онъ и тутъ-же сообщилъ, что и батюшка, отецъ Іовъ, вслѣдъ за нимъ идетъ.
— Тогда придется подождать. Пускай они вдвоемъ догонятъ насъ у закуски, — сказалъ Самоплясовъ и велѣлъ ставить пятый приборъ, что Колодкинъ сейчасъ и исполнилъ.
— А насчетъ облавы я все уладилъ, — продолжалъ учитель, выпивъ водки и закусывая сардиной. — Сотскій все устроитъ и будетъ это все подъ наблюденіемъ нашего волостного писаря Взорова. Но разумѣется, надо и Взорову дать встать на номеръ, потому что охотникъ онъ тоже страстный, и кромѣ того, какъ хочешь, и начальство тоже… Пятьдесятъ человѣкъ сотскій сгонитъ бабъ и мужиковъ для загона.
— Взорова я съ удовольствіемъ приглашу, — отвѣчалъ Самоплясовъ. — Я даже люблю Взорова. Вотъ, баринъ, у кого стиховъ-то въ башкѣ понасажено! — отнесся онъ къ Холмогорову. — И стихи все самые что ни-на-есть скоромные… И къ чему угодно у него стихи и прибаутки. Такъ и садитъ, такъ и садитъ! Да вѣдь къ мѣсту…
— Циникъ… — процѣдилъ сквозь зубы докторъ про писаря. — И безсмысленный циникъ…
— Зато, Гордѣй Игнатьичъ, охота черезъ него удастся. Здѣшніе бабы и мужики неохотно идутъ на облаву, избаловавшись. А онъ пошлетъ сотскаго и сгонитъ, — сказалъ учитель. — А Капитонъ Карпычъ ужъ отъ своихъ щедротъ дастъ по тридцати или сорока копѣекъ. Онъ и егеря Пафнутьева подсдобитъ. А у того и рогъ есть.
— Рогъ-то и мы съ собой привезли, — похвастался Самоплясовъ.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые напечатано в сборнике Института мировой литературы им. А.М.Горького «Горьковские чтения», 1940.«Изложение фактов и дум» – черновой набросок. Некоторые эпизоды близки эпизодам повести «Детство», но произведения, отделённые по времени написания почти двадцатилетием, содержат различную трактовку образов, различны и по стилю.Вся последняя часть «Изложения» после слова «Стоп!» не связана тематически с повествованием и носит характер обращения к некоей Адели. Рассуждения же и выводы о смысле жизни идейно близки «Изложению».
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 116, 4 июня; номер 117, 6 июня; номер 122, 11 июня; номер 129, 20 июня. Подпись: Паскарелло.Принадлежность М.Горькому данного псевдонима подтверждается Е.П.Пешковой (см. хранящуюся в Архиве А.М.Горького «Краткую запись беседы от 13 сентября 1949 г.») и А.Треплевым, работавшим вместе с М.Горьким в Самаре (см. его воспоминания в сб. «О Горьком – современники», М. 1928, стр.51).Указание на «перевод с американского» сделано автором по цензурным соображениям.