Простые вещи, или Причинение справедливости - [49]

Ведущая программы Катя Лусаткина, доброжелательно улыбаясь, беседовала «ни о чем» с Николаем Ивановичем — опытный журналист, она устанавливала контакт, настраивалась сама и настраивала собеседника на содержательный предметный разговор. Можно сказать — на вдумчивое размышление о судьбе края, о трудной, но важной созидательной работе, о гражданах, достойных лучшей доли. О жизни. Впрочем, в этот раз Катя исполняла не очень приятную, хотя и не новую роль автомата для подачи теннисного мяча: все вопросы были заранее согласованы с пресс-службой губернатора, и никакие отклонения в ходе беседы не допускались. Вот они, эти вопросы, на бумажке через два интервала напечатаны. И Катино дело телячье — открывай рот и кивай.

Партия сказала: «Надо!», телерадиокомпания ответила: «Есть!». Президентом региональной ГТРК была поставлена задача: сделать из выступления «конфетку», итоги первого года управления сложным регионом должны быть облечены в красивую блестящую обертку. Задача, как откровенно признавалась сама себе Севостьянова, непростая. Прямой эфир не позволял нивелировать ошибки, ляпы, оговорки, досадные паузы, лишние звуки. Но какого черта, не она тут главная, ее дело — вовремя включить эфир да отмашку давать на звонки от телезрителей. А телезрители — вон, в соседней комнате сидят, тексты учат.

Дорогой итальянский костюм, лакированные туфли, белоснежная хрустящая сорочка и даже подобранный в тон галстук не могли скрыть крестьянскую неуклюжесть губернатора. Да и бог с ней, с этой пресловутой неуклюжестью, думала Светлана, лишь бы говорил внятно — благо, тембр голоса почти приятный. Вот и время эфира подошло.

— Николай, звук в норме? Камера первая — готова? Отлично, камера два? Свет в порядке? Хорошо. Катя, слышишь меня? — Светлана привычно включилась в работу.

Поправив гарнитуру, Катя Лусаткина жестом показала готовность к эфиру, лучезарно улыбнулась и, дождавшись окончания заставки, жизнерадостно анонсировала тематику интервью. Первые вводные вопросы прошли гладко. Доброе лицо губернатора, напоминавшее плохо пропеченный пирожок с капустой, выражало искреннюю озабоченность положением дел в области.

— Николай Иванович, как вы сейчас, через три года после вступления в должность, оцениваете состояние экономики области? — Катя, не глядя в бумажки, шпарила по памяти точно в соответствии с текстом.

— Знаете, я вот вам сейчас честно скажу. Хозяйство нам досталось трудное. Но за год наметился большой крен в экономике в хорошем смысле этого слова, — сдержанным жестом лопатообразной ладони губернатор показал «крен». — Появились позитивные сдвиги в положительную сторону.

— Какие же сдвиги, Николай Иванович? — Кате было разрешено «подталкивать» собеседника в русле обозначенной тематики, поскольку губернатор иногда забывал вопрос. Была такая у него манера — отвечать на что-то свое.

— А вот какие. Новая команда, когда пришла, и объективно стали мы разбираться. Если что хорошее было — не станем, допустим, шашкой махать, а плохое будем обязательно посмотреть. Вот, только за три квартала мы посмотрели внимательно больше пятьсот тридцать двух… два… предприятий. Помогли, кто не хотел работать. Кое-кто у нас ведь знаете, к старому прилип, а к новому не хочет, дегенераты значит.

Лусаткина натянуто улыбнулась и поправила:

— Ренегаты. Да, мы все видим, что это пока встречается.

— Ну, я и говорю, ренегаты. Но знаете, что выяснилось? — губернатор строго посмотрел на Катю. Катя не знала «что» и еле заметно поежилась.

— Конечно, мы все хотим услышать о результатах такого мониторинга, Николай Иванович.

— Дно уже показалось, и положение это вот очень улучшилось. Мы разобрались с неэффективным управлением, поправили, значит. Укрепили кадрами. Примерно на двадцать процентов мы сократили долги в областной бюджет. И сейчас обозначился уверенный рост собираемости налогов, примерно более минус четыре и семь десятых, так сказать эээ… процента. А это очень хороший вектор положительного развития, то есть важное звено в экономике, так?

— Безусловно, так, — Катя сделала внимательные глаза: неужели он математик из бывших водолазов? — А что вы можете сказать о сокращении доходов и уменьшении благосостоянии среднего класса в регионе? Статистические данные показывают…

— Конечно, есть такое, — Каркушкин озабоченно кивнул. — Это наша архимедова пята, это надо признать, как ни крути. Доходы сокращаются, но такое сокращение есть отражение общих для всей страны процессов. И даже тенденций, не побоюсь этого слова. А мы же в Излучинской области не на Марсе живем, правильно? Вот средний класс, это активные люди, умные, любят зарабатывать. Хотя это узкая прослойка, но она большая, да. Тут ведь что? Хочется пожелать человеку, который хочет жить, побольше работать. Нужно каждому жителю отдельно все силы напрячь, только сообща. Тогда мы можем получить уже в первом квартале, условно, конечно, обратную картину. И вектор твердо определится, можете мне поверить.

Севостьянова, обхватив руками голову, тоскливо наблюдала за разворачивающимся действием. Неряшливая речь губернатора, густо замешанная на семантических плеоназмах, никак не позволяла ухватить сути. Что за галиматью он несет? Ведь хороший же человек, добрый, трезвый, ему бы фермерское хозяйство в руки или завод… А она сама? Филолог, журналист, способная и красивая девка, муж любит, дочка умница, и вот же, занимается этой гадостью. Наверное, она «узкая прослойка», как в беконе. Стоп! Время звонков телезрителей пришло.