Пространство психосоматики - [35]

Второе «основание» для развития соматоформного расстройства иллюстрируется следующей историей болезни. Пациентка 42 лет, не работающая, по характеру претенциозная с элементами «мимозоподобной» истерии, обратилась за помощью в Клинику неврозов им. академика И.П. Павлова с жалобами на приступы сердцебиения, повышения артериального давления, выраженной слабости и проч., сопровождающиеся чувством страха. Данное состояние возникло у больной четыре года назад на фоне «полного благополучия» (любимый муж, серьезный и ответственный сын, хорошее материальное положение и проч.). К моменту госпитализации соматоформная вегетативная дисфункция достигла крайней степени выраженности, больная в течение полугода не покидала квартиру, не могла находиться в ней одна и т. п. В процессе психотерапевтической диагностики выяснилось, что в течение последних четырех с половиной лет муж больной «на фоне больших нагрузок на работе и усталости» перестал вступать с ней в сексуальные отношения, мотивируя свое поведение развившейся импотенцией. В первое время больная предпринимала попытки лечить мужа у врачей и знахарей, однако лечение он саботировал. Больная раздражалась, хотя свои реакции сдерживала. Вследствие этого психологического напряжения у больной стали возникать разнообразные вегетативные пароксизмы, которые и закрепились в виде «сердечных приступов» и последующей общей ипохондризации. В процессе психотерапевтической диагностики и лечения выяснилось, что на уровне сознания («знаки») пациентка с сочувствием и пониманием относилась к «болезни» мужа, однако продолжала неосознанно ощущать выраженный дискомфорт и неудовлетворенность (уровень «значений»). В дальнейшем фрустрированная сексуальная потребность пациентки привела к возникновению «сердечных приступов», что, во-первых, с избытком восстанавливало статус-кво в отношениях с «больным» мужем, во-вторых, субъективно снизило интенсивность сексуальной потребности, в-третьих, статус «больной», положение человека, не способного выйти из дома, «лишало» пациентку возможности думать о том, чтобы искать удовлетворения своей сексуальной потребности «на стороне» (последнее же очевидно табуировалось сознанием (уровень «знаков»)), наконец, «болезнь» пациентки служила ей поводом «привязать» мужа, над которым она потеряла ощущение «сексуальной власти». Таким образом, возникновение «симптома» при данном типе соматоформного расстройства было продиктовано фрустрацией значимой потребности пациентки и, кроме прочего, служило ей способом сохранять «хорошую мину при дурной игре». Иными словами, здесь имеют место как механизмы осознанного-неосознанного поведения («отношение знак-значение»), так и динамического стереотипа, выступающего в роли доминанты. Причем существенно, что доминанта «болезненного состояния» («симптома») вытеснила доминанту сексуальной потребности, приведя последнюю к ее «экзогенному концу»[26].

Третье «основание» для развития соматоформного расстройства представляет собой результат фиксации избыточной, сверхсильной реакции па психотравмирующий фактор, непосредственно сопряженный с опасностью для жизни пациента. Данная ситуация иллюстрируется следующим примером. Пациент 25 лет, преуспевающий молодой бизнесмен, с налаженной семейной жизнью и бытом, без признаков какой-либо акцентуации, обратился в Клинику неврозов им. академика И.П. Павлова с жалобами на «сердечные приступы» (увеличение частоты сердечных сокращений, колебание артериального давления, чувство жара, выраженная потливость, частые мочеиспускания), протекающие на фоне выраженной тревоги и сопровождающиеся страхом смерти, однако без признаков выраженной ипохондризации. Данные состояния возникали в течение полугода. Непосредственно перед этим пациент стал участником ДТП, где машина, в которой он находился в качестве пассажира, вышла из-под управления шофера, выехала на тротуар, сбила пешехода, который скончался на месте, и врезалась в дерево. Водитель автомобиля также скончался, жена пациента получила серьезные травмы. Сам пациент был осмотрен врачами прибывшей «Скорой помощи», никаких травм, кроме поверхностных ушибов, у него обнаружено не было. Через несколько часов после аварии состояние пациента резко ухудшилось, его родители настояли на обращении за медицинской помощью. В районной больнице пациенту был поставлен диагноз «разрыв селезенки», и он был немедленно прооперирован. В целом (на уровне сознания – «знаки») пациент стоически перенес все указанные события, однако, по всей видимости, на уровне «значений» (неосознанное) происшедшее возымело куда более сильный эффект, и возникший на фоне постоперационной астенизации вегетативный пароксизм «лег на подготовленную почву». На уровне «знаков» в этот момент была актуализована тема «смерти», по вполне понятным причинам «витавшая в воздухе», возник страх, что привело к условно-рефлекторному закреплению данного вегетативного пароксизма. Дальнейшая понятийная (уровень «знаков») разработка этого эксцесса завершила формирование динамического стереотипа «симптома», функционировавшего с тех пор по принципу доминанты.