Пространство Готлиба - [18]
Дорогие сограждане! В эти тяжелые для всех нас дни призываю вас сохранять мужество и верность "Русской системе измерений"!
Вечером восемнадцатого сентября из Афин позвонил Димас Аполлосис, апельсиновый король и отец Бутиеро, и приказал сыну немедля возвращаться на родину.
– Я не могу этого сделать! – возражал Бутиеро. – У меня здесь беременная жена!
– Она тебе вовсе не жена! – кричал в трубку апельсиновый король. – И вообще, тебя посадят в тюрьму в России как врага!
К сожалению, Димас Аполлосис был прав. Наши власти дали всем японцам и грекам сорок восемь часов на то, чтобы выехать из России, и предупредили, что все оставшиеся после обусловленного срока могут рассматриваться как лица, сотрудничающие с врагом.
За день до окончания ультиматума мы с Бутиеро сидели на крыше нашего дома, тесно прижавшись друг к другу, как будто нам было холодно, а вовсе не стоял теплый осенний вечер.
– Они посадят тебя! – говорила я и целовала своего грека в подбородок. – Уезжай!
– Если я уеду, то они будут говорить, что ты родила ребенка от врага! Я не смогу тебе помочь! – отвечал Бутиеро. – Наш ребенок будет здесь отверженным! Поедем со мною!
– В Греции будет то же самое, – возразила я. – И потом, тебя призовут в армию и ты будешь стрелять в моих соотечественников!
– Я не смогу этого делать!
– Тогда тебя самого расстреляют за дезертирство!
– Что же делать? – спросил Бутиеро растерянно.
– Не знаю, – ответила я.
Мы сидели на крыше дома и смотрели на уходящее за высотные дома солнце. Его огромный огненно-красный диск казался мне столь печальным, столь символичной была его огненность, что я вдруг почувствовала всю обреченность, всю чудовищность нашей ситуации. Казалось, и Бутиеро думал о том же. Он еще крепче обнял меня, затем что-то хотел спросить, но прервался уже на вдохе, и я увидела в его глазах безмерную тоску, какой еще никогда не замечала в человеческих глазах.
– Ты меня любишь? – спросил Бутиеро очень тихо.
– Ага, – кивнула я.
– Закрой глаза, – попросил он.
Дело в том, что я очень его любила и очень доверяла. Но вместе с тем я до конца не знала, что таит в себе темперамент гитариста Бутиеро Аполлосиса, грека и испанца, сына Димаса Аполлосиса. В конце концов, мы были знакомы всего два с половиной месяца… Я закрыла глаза, как он просил, и вжалась в его огромное плечо. Плечо вибрировало, как будто Бутиеро напряг мышцы, чтобы я ощутила его силу, чтобы могла спрятаться за нее и ничего не бояться.
Так мы просидели некоторое время, ощущая своими душами тот великолепный объединяющий порыв, который иногда охватывает очень близких людей. Слезы катились из моих закрытых глаз, а Бутиеро все гладил меня по голове своей большой ладонью, и на миг мне показалось, что он тоже плачет, поддавшись трагичности нашей ситуации.
– Не открывай глаза, – прошептал он.
– Я не смотрю, – подтвердила я, ловя губами горькие капли своих слез, а оттого жалость еще более охватывала все мое существо, и я чуть было не разрыдалась окончательно.
Бутиеро поднял меня на руки и, прижимая к своей груди, сделал шаг с крыши.
– Прощай! – услышала я или мне только показалось…
Я открыла глаза только тогда, когда почувствовала, что мы летим. Почему-то я совсем не испугалась. По-прежнему находясь в объятиях Бутиеро, я смотрела на приближающуюся землю. Казалось, что она приближается странно медленно, словно растянулось время. Я видела стоящих внизу людей, которые задрали к небу головы и с ужасом смотрели на наш полет; увидела регулировщика движения, остановившего автомобильный поток и дающего возможность пожилому инвалиду перейти дорогу.
Зачем мы летим? – вертелось у меня в мозгу. – Ведь мы разобьемся!..
Я попыталась оттолкнуться от Бутиеро, упершись ему в живот руками, но он так крепко меня обнимал, будто прирос ко мне. Вероятно, это меня и спасло от неминуемой смерти.
Прежде чем потерять сознание, я услышала звук от нашего падения. Более страшного звука я не слышала в жизни. Такой шлепок получается только от падения живого тела с большой высоты, когда кости разрывают ткани, когда плоть прессуется в биомассу. Никогда ничего похожего не бывает с предметами…
Потом я провалилась во что-то черное и очень бесконечное и оттуда услышала:
– Сегодня в городе уже третий такой случай! Обнимаются и сигают с крыши!
Другой голос подтвердил:
– В полуденных новостях сообщали! Я сам видел по телевизору репортаж!
– Вероятно, что-то в природе происходит! – сказал третий.
– Война! – констатировала женщина.
Когда, оповестив о трагедии все окрестности, завывая сиреной, "скорая помощь" остановилась поперек улицы, я открыла глаза и увидела перед собой форменные полицейские ботинки – начищенные до блеска, с туго затянутыми шнурками. Затем мою голову небрежно прикрыла белая простыня, оставляя часть лица открытой, и я поняла, что меня окончательно принимают за мертвую. Кому придет в голову мысль, что можно спастись, спрыгнув с десятого этажа. А я совсем не хотела быть мертвой и, разглядывая форменные ботинки, попыталась закричать. Но в горле у меня что-то заклокотало, забулькало и резануло в груди кинжальной болью. Ощутив во рту привкус крови, я испугалась, что мне вовремя не окажут помощь и я сейчас умру.
«— Знаешь, для чего нужна женщина мужчине? — спросил её как-то— Для чего?— Для того, чтобы о ней не думать… Чтобы заниматься чем-то другим…».
Дмитрий Липскеров – писатель, драматург, обладающий безудержным воображением и безупречным чувством стиля. Автор более 25 прозаических произведений, среди которых романы «Сорок лет Чанчжоэ» (шорт-лист «Русского Букера», премия «Литературное наследие»), «Родичи», «Теория описавшегося мальчика», «Демоны в раю», «Пространство Готлиба», сборник рассказов «Мясо снегиря».Леонид обязательно умрет. Но перед этим он будет разговаривать с матерью, находясь еще в утробе, размышлять о мироздании и упорно выживать, несмотря на изначальное нежелание существовать.
Не знаю, что говорить о своих пьесах, а особенно о том месте, какое они занимают в творческой судьбе. Да и вряд ли это нужно. Сказать можно лишь одно: есть пьесы любимые — написанные на «едином» дыхании; есть трудовые когда «единое» дыхание прерывается и начинается просто тяжелая работа; а есть пьесы вымученные, когда с самого начала приходится полагаться на свой профессионализм. И как ни странно, последние зачастую бывают значительнее…Дмитрий ЛипскеровПьеса «Река на асфальте» принадлежит именно ко второй категории — к сплаву юношеского вдохновения и первой попытки работать профессионально… С тех пор написано пять пьес.
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.
Изящная, утонченная, изысканная повесть с небольшой налетом мистицизма, который только к месту. Качественная современная проза отечественной выделки. Фантастико-лирический оптимизм, мобильные западные формы романов, хрупкий мир и психологически неожиданная цепь событий сделали произведения Дмитрия Липскерова самым модным чтением последних лет.
Два пожилых человека — мужчина и женщина, любившие друг друга в молодости и расставшиеся много лет назад, — встречаются на закате жизни. Их удел — воспоминания. Многое не удалось в жизни, сложилось не так, как хотелось, но были светлые минуты, связанные с близкими людьми, нежностью и привязанностью, которые они разрушили, чтобы ничего не получить взамен, кроме горечи и утраты. Они ведут между собой печальный диалог.
Судьбы персонажей романа «Призрак Шекспира» отражают не такую уж давнюю, почти вчерашнюю нашу историю. Главные герои — люди так называемых свободных профессий. Это режиссеры, актеры, государственные служащие высшего ранга, военные. В этом театральном, немного маскарадном мире, провинциальном и столичном, бурлят неподдельные страсти, без которых жизнь не так интересна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга продолжает и развивает темы, затронутые в корпусе текстов книги Е. Кирьянова «В поисках пристанища без опоры» (Москва, «Энигма», 2016). В центре внимания автора — задача выявления действия Логоса на осознание личностью становящегося образа Бытия-для-себя. Выясняется роль парадокса и антиномии в диалектическом формировании онтологического качества сущего в подверженности его темпоральному воздействию возрастающего Логоса.
Свободолюбивая Сита и благоразумная Мэри были вместе с детства. Их связывала искренняя дружба, но позже разделила судьба. Сита стала женой принца из влиятельной индийской династии. Она живет во дворце, где все сияет роскошью. А дом Мэри – приют для беременных. Муж бросил ее, узнав, что она носит под сердцем чужого ребенка. Сите доступны все сокровища мира, кроме одного – счастья стать матерью. А династии нужен наследник. И ребенок Мэри – ее спасение. Но за каждый грех приходит расплата…
И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? Иов. 1: 9—11.
Все подростки похожи: любят, страдают, учатся, ищут себя и пытаются понять кто они. Эта книга о четырёх подругах. Об их юности. О том, как они теряли и находили, как влюблялись и влюбляли. Первая любовь, бессонные ночи — все, с чем ассоциируется подростковая жизнь. Но почему же они были несчастны, если у них было все?