Пространства, времена, симметрии - [29]

Более серьезно я занялся в Ашхабаде арабским и персидским языками. В числе преподавателей Московского университета в Ашхабаде оказался арабист Юлий Александрович Анцисс, который объявил курс арабского языка. Записался на этот курс я один, и мы регулярно занимались до конца учебного года. Я освоил арабский алфавит, в котором каждая буква имеет несколько вариантов. Арабский язык отличается от европейских языков тем, что: 1) слова имеют "трехбуквенные корни", состоящие из трех согласных звуков, 2) основным в языке является не существительное или прилагательное, а глагол, 3) глаголы имеют 10 "пород" аналогичных нашим залогам.

По своей регулярности этот язык напоминал мне эсперанто. Этими же свойствами обладает и родственный арабскому иврит. Мы с Анциссом читали арабские мудрые изречения - "хикмы ", которые я называл "хохмами". Эти занятия заложили хорошую основу для более углубленного изучения арабского языка в будущем. Горячо одобрял мои занятия арабским языком Я.С.Дубнов, говоря, что имеются важные арабские математические рукописи, которые следует прочитать.

В это же время профессор Ашхабадского пединститута Александр Петрович Поцелуевский, замечательный иранист и тюрколог, организовал для преподавателей МГУ кружок персидского языка (фарси). В кружке занимались профессор Истфака Игорь Михайлович Рейснер, индолог Осипов, один биолог и я - математик.

И.М.Рейснер, младший брат Ларисы Рейснер, уже встречался с фарси, когда вместе с ней и ее мужем Ф.Раскольниковым он участвовал в знаменитой мисси в Кабул. Игорь Михайлович рассказывал, что писатель Лев Никулин, также ездивший в Кабул с ними, писал о Раскольникове : Он был изрядным дипломатом, Каких немало на Руси, И заменял протяжным матом Основы языка фарси.

Поцелуевский научил нас читать, писать и разговаривать по-персидски. Персидский язык - индоевропейский, в нем встречаются слова похожие на русские, немецкие и английские. В Ашхабаде было много персов - потомков сектантов, эмигрировавших из Ирана в XIX веке. Я часто упражнялся в персидском языке, беседуя с ними. Я перевел понравившееся мне стихотворение Хафиза, которое мы читали на кружке: Ты душе наносишь раны, Ты ж их лечишь, мой палач. До чего ж ты, друг мой, странный, Ты - мой враг, и ты - мой врач Если ты прильнешь любовно, Пьешь ты душу, как вампир. Если ты уйдешь безмолвно, От тоски весь меркнет мир. Я бессилен и безволен, Ты - все мысли и мечты. Я тобой смертельно болен, Жизнь мне - ты, и смерть мне - ты. Нас любовь связала страстью, Чтоб нестись по жизни вскачь. Ты - любовь, и ты - несчастье, Ты - мой враг, и ты - мой врач.

Уроки персидского языка также очень пригодились мне впоследствии.

Кандидатская диссертация

В основном в первой половине 1942 года я работал над своей кандидатской диссертацией. Из Москвы прибыли книги Кабинета математики и механики МГУ и были созданы все условия для успешных занятий. Я получил много интересных результатов, некоторые из которых оказалась известными. К таким "открытиям" относились многомерные обобщения кватернионов, которые я назвал альтернионами и которые оказались "числами Клиффорда"; впрочем термин "альтернионы" я предпочитаю и сейчас.

Диссертация представляла собой обобщение моих 2 геометрических работ 1939 года и состояла из двух частей - большей, о многообразиях m- мерных плоскостей n-мерных пространств, и меньшей - о многообразиях сфер. Весной 1942 года я принял решение защищать в качестве кандидатской диссертации только вторую, меньшую ее часть, а первую, большую - приберечь для докторской диссертации. Кандидатскую диссертацию мне перепечатали на страницах из тетрадей.

В.Ф.Каган, который в молодости защитил в качестве магистерской диссертации огромный труд, вполне заслуживавший докторской степени, согласился со мной.

Защита была назначена на 23 июля 1942 года. В газете "Туркменская искра" было помещено объявление: "Государственный университет объявляет о защите Б.А.Розенфельдом диссертации на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук на тему "Геометрия многообразия шаров" с такими-то оппонентами, в таком-то помещении, в такое-то время". Название университета, по-видимому, являлось военной тайной. Аналогичное объявление было помещено на туркментском языке в газете "Совет Туркменистаны", но в нем название диссертации было передано туркменскими словами означающими "Геометрия разнообразных шаров"

Защита прошла успешно. Оппонентами были В.Ф.Каган, одновременно формально считавшийся моим руководителем, и Я.С.Дубнов. В городе была ужасная жара. Праздновали мы эту защиту в небольшой компании аспирантов в нашем общежитии. Из-за жары мы были в одних трусах.

На следующий день университет уехал на новое, не столь жаркое место - в Свердловск (Екатеринбург).

Меня оставили в Ашхабаде и дали направление в Ашхабадский пединститут.

Харьковский Гидрометинститут

Работать в Ашхабадском пединституте я не хотел, так как боялся, что оттуда не смогу вернуться в Москву. Когда в пединституте поняли, что я не собираюсь там работать долго, они отказались от моей кандидатуры. Я хотел устроиться в институт, который вернется в Европейскую часть страны. Таким институтом я посчитал Харьковский Гидрометеорологический институт. Я поговорил с директором института Давидом Исааковичем Гринвальдом и заведующим кафедрой математики Сергеем Сергеевичем Моденовым, ранее работавшим в МГУ, и в августе 1942 г. я был принят в Гидрометинститут, исполняющим обязанности доцента.