Просторы Многомирья - [69]

Гхал громыхал то, что не мог услышать Винд:

– Я не вижу Крылова! Я не слышу его! Только ветер свистит…

Тем ни менее, за наплывающей снежной полумглою ещё видел Гхал, где находится Ой–Чип–он и спешил прочь от него. Надеялся Гхал, что ЧИП не пошлёт на них в добавок к снежной, ещё и железную армию. Ведь Гхал устал, кулаки его растрескались от страшных ударов по Тифмам, а его двигательной системе срочно требовалась подпитка. Он примерно помнил, где находился один из близких к Ой–Чип–ону миров, вот теперь и летел к нему…

Но только через час достиг Гхал этого мира, названного Ог–го.

Гхал так и не смог обогнать снежную бурю, и она уже властвовала здесь. И прежде мир Ог–го считался мрачным и необжитым. Вряд ли кому–то хотелось селиться поблизости от железной империи Ой–Чип–он, а теперь это место больше всего напоминало обитель обречённых, страшных духов.

Из снежного сумрака выступали силуэты каменных скал, и все они – изогнутые, изломанные, вздрагивающие в порывах ветра, словно бы взывали о помощи и, в тоже время, грозили незваным гостям расправой…

Гхал летел над бесприютным каменным лабиринтом и говорил Винду:

– Ты, я чувствую, совсем замёрз… Ну, держись, ты же сильный… Немного осталось. Скоро–скоро согреемся!

Правда, Гхал и не знал, где и как они согреются, но ведь надо же было как–то подбодрить Винда. А Винду никакого дела до слов Гхала не было – он их не слышал, так как пребывал в забытьи, и сердце его билось медленно–медленно…

Чудилась Винду сфера Ой–Чип–она: она преображалась, начинала сиять всё ярче и ярче, постепенно вытесняя свет далёкого Солнца. И из этой сияющей, тёплой сферы лился мягкий, бесполый голос:

– Все вы дети мои. Придите, и я согрею вас…

Винд кричал:

– ЧИП!! Я тебя выпустил в Многомирье! Это мой грех, моя беда! Но я изгоню тебя…

– Это ты, Винд! – теперь в голосе слышалась мягкая отеческая забота, а также и усмешка. – Чего же ты страдаешь? Зачем борешься с неизбежным? Ты освободил меня, и я не оставлю твою службу без награды. Далеко не самую последнюю роль ты будешь исполнять в моей империи…

– Я жизни своей не пожалею, чтобы изгнать тебя!

– Что значит твоя жизнь? Кто ты, о крошечный человечек? Почему возомнил себя героем? Я дуну, и тебя не станет. Но знай, что я не палач, а созидатель, и всякая жизнь дорога мне…

– Я уже видел, как ты ценишь жизнь: замораживаешь всё и убиваешь!

– Я просто сметаю всех, кто стоит на пути к моей великой цели…

– Будь ты проклят!

– Меня уже многие проклинали, а сила моя всё растёт и растёт. Скоро мои слуги найдут тебя, и доставят ко мне… Я хочу понять, как сделать тебя, жителя Многомирья, таким же страстно стремящимся к познанию и развитию, как и жителя Земли – человека, Степана.

– Будь ты проклят, ЧИП!! Я уничтожу тебя, убийца!..

Весь этот диалог происходил внутри потерявшего сознание, замерзающего Винда, а Гхал в это время продолжал лететь над бесприютными кривыми скалами и подыскивал какое–нибудь убежище. Но ничего подходящего не было видно…

Зато заметил Гхал, как над их головами в клубящемся снежном мареве появились и начали приближаться чёрные тени. По острым углам в их фигурах определил Гхал, что это слуги ЧИПА – Тифмы. Сражаться с ними у Гхала не было сил. И вот он юркнул вниз, встал в расщелину, между двумя скалами. Защиты от ледяного ветра в этом месте не было, но Гхал понадеялся, что Тифмы не заметят его потому, что он был таким же каменным, как и скалы…

А в его широкой, но холодной ладони, слабо дёргался Винд, можно было разобрать, как он вскрикивал в бреду:

– Будь ты проклят, ЧИП!..

– Тише… – прогудел Гхал, но Винд его не слышал, а продолжал общаться с призрачным ЧИПОМ.

И вот взмахнул Винд изумрудной плетью, которая теперь была частью его руки. Он метил в ЧИПА, но ЧИПА в этом месте не было, а был Гхал, руку которого он и задел. К счастью, задел только краешком плети, а то остался бы Гхал без руки, но и так – посыпалось каменное крошево, а на плечах и даже на груди у древнего стража появились новые и весьма опасные трещины.

Гхал встряхнул Винда и приказал:

– Очнись!

Винд дёрнул головой, прохрипел:

– Я убью тебя…

Юноша открыл глаза, но затуманенными были они. Его слепой, направленный вовне взгляд выражал боль и ненависть. Не видел Винд Гхала, а по прежнему грозил ЧИПУ.

Гхал, рискуя быть услышанным Тифами, ещё раз сильно встряхнул Винда и крикнул:

– Очнись!..

И на этот раз Винд услышал своего товарища, взгляд его принял осознанное выражение и тут же застонал он от сильного, пронизывающего всё его тело холода…

Тифмы услышали их, и теперь приближались. Хищным, кроваво–алым светом пылали их многочисленные глаза.

Тогда Гхал прогудел:

– Побудь здесь, и постарайся не превратиться в ледышку!..

Затем Гхал выдрал часть ближайшей к нему скалы и стремительно начал её пережёвывать. Питание было необходимо ему…

Продолжая работать своими могучими челюстями, Гхал взлетел навстречу врагам. Первая Тифма была сокрушена ударом его многотонного кулака, но другие поспешно разлетелись в стороны.

Очертания некоторых из них ещё можно было разглядеть в снежном сумраке; другие совершенно скрылись.

Этим Тифмам поступил приказ от самого ЧИПА: захватить живым человека, ну а его каменного друга – уничтожить. И вот заработали установленные на Тифмах пушки: плотные заряды ледяного, спрессованного вещества неслись на Гхала. От большинства таких зарядов Гхал успевал увёртываться, но некоторые, всё же, настигали его…