Простофиля — криминальный талант - [31]

И Филя машинально почесал нос, будто проверял, на месте ли все намеченные дела.

– Говорю тебе, не пугайся раньше времени, – успокоил друга Даня. – Есть же у милиции какая-то система проверки. Сверят твой почерк и убедятся, что ты ни при чем. Я думаю, экспертиза может не только почерк, но и всякие каракули сравнивать.

– Вот именно! – хлопнул себя по лбу Филя. – Всякие каракули! Помнишь рекламную открытку, которой я разыграл Пузыря? На ней я именно такие каракули и написал.

– А при чем здесь та открытка? – не понял Даня.

– Очень даже при чем, – вздохнул Филя. – Я видел, как Пузырь отдал ее майору. Теперь я в этом абсолютно уверен. Отдал и сказал – мол, ищите хулигана, он не только в школе шутит, но и в подъезде над жильцами. Потому майор и пришел сразу в наш подъезд. Только вот не пойму, откуда Пузырь так быстро узнал, что в школу сообщение в письменном виде поступило? А может, и не знал ничего о школе? Увидел милиционеров и решил пожаловаться. Во всяком случае, у милиции есть образец моего почерка, пусть даже и самыми печатными буквами. Прав ты, Даня, на сто процентов. Я под таким подозрением, что даже думать об этом страшно.

Даня ошалело смотрел на друга, открыв рот и забыв закрыть его обратно.

Глава XIII Филя-террорист

Телефон художника не отвечал. Ребята поочередно набирали номер и ждали, ждали… Как будто тревожными длинными гудками, раздававшимися в трубке, они передавали сигнал бедствия. Вслед за этим сигналом хотелось сообщить все странные и тревожные новости и выслушать спасительный совет. Что делать дальше? Просто ждать?

Ждать ребята не умели.

– Наверное, он узнал новый адрес художницы Сазоновой и Нины Петровны и поехал к ним, – вздохнул Филя. – Не дозвонимся.

– Если так, то все нормально, – успокоил Даня. – Значит, он что-то у них узнает. Мы же об этом и договаривались.

– Ничего не нормально, – занервничал Филя. – Время-то идет! А мы, как котята беспомощные, ждем у телефона.

– Время всегда идет, – философски заметил Даня. – Ничего с этим не поделаешь.

Но Филю почему-то обидело это глубокомысленное замечание.

– Тебе хорошо рассуждать! – вспылил он. – Ты совсем ни в чем не замешан! А на меня с самого начала этой истории всех собак вешают! Краску я разлил, пожар я устроил, а сейчас вот вообще террористом стал! А время против меня работает. Вместо того чтобы расследованием заниматься, я сижу и просто… жду.

– Подумаешь! – возмутился Даня. – Какая важная персона! И как будто рядом никого нет. Меня, Аськи с Аней. Ну ладно, Филипп Львович, действуй! Если придумаешь, что делать. А я лучше пойду уроки сделаю.

И Даня ушел. А Филя совсем расстроился. Он даже не успел ничего ответить, потому что растерялся. И почему это Даня говорил таким обиженным тоном? Да еще напомнил, что Филя – тезка Барыгина.

Вообще-то Даня почти никогда в жизни не злился. Значит, Филя его очень сильно обидел. Филя начал припоминать свои слова. Конечно! Обидно, когда говорят: тебе хорошо, ты ни при чем. Филя вздохнул – длинно-длинно, тяжело-тяжело. Все пошло наперекосяк! В очередную неприятную историю он вляпался, до художника дозвониться не может, неосторожно обидел Даню…

Но самое главное, что волновало Филю, было предчувствие. Предчувствие еще большей неприятности. И даже кошка Дуська отворачивалась и чуть ли не вздыхала, как только Филя начинал смотреть ей в глаза. Наверное, и она чувствовала, что ничего хорошего в ближайшем будущем ее хозяину не светит.

Хоть и ждешь неприятность, а она всегда неожиданна…

Не успел Филя как следует повздыхать и попечалиться своим невеселым мыслям, как замок двери стремительно щелкнул, в прихожей раздался прямо-таки топот и в комнату ворвались родители. Дуська подпрыгнула, тревожно мяукнула и исчезла за дверью.

– Филипп… – тяжело дыша, проговорила мама. – Что случилось?

– Как это могло произойти? – потряс рукой папа. – Каким образом?

И сразу такое молчание повисло в воздухе, что на всю комнату стали слышны гудки в трубке. А Филя никак не мог попасть трубкой на аппарат – она соскальзывала и наконец вообще упала на пол.

– Вы о чем? – собрав все силы, чтобы показаться спокойным, прошептал он.

Конечно, он не хотел шептать. Но так получилось – от волнения.

– Мне позвонили на работу, – словно не Филе и не папе, а кому-то еще, стала объяснять мама. – Из милиции. Когда они представились и сказали первую фразу, я уже чуть не потеряла сознание! «Вас беспокоит майор милиции Пономарев. Ваш сын…» И я уже ничего не слышала! Чуть в обморок не упала.

– А сейчас нам надо ехать на Петровку! – воскликнул папа. – Представляешь, Филипп, что чувствуют родители, когда их вместе с сыном вызывают в милицию?

– А зачем… на Петровку? – опешил Филя. – Вы-то здесь при чем?

– Не мы, а ты, – поправил папа. – Ты здесь при чем? Я понимаю, что после такого происшествия в школе многих учеников проверяют, но ведь не всех же вызывают в милицию! Значит, есть основания? Этот Пономарев маме сказал, что заходил к нам. Что он тебе говорил? Ты понимаешь, что сейчас должен нам все рассказать? Без утайки.

Это Филя прекрасно понимал. Если уж родителей впутали в это дело, то надо быть перед ними честным. Но где начинается вся история, с чего начинать рассказ? С пожара в мусоропроводе, с похищения котенка, со встречи с Пузырем, Ниной Петровной, художником? С сообщения о радиации, о которой, похоже, родители пока ничего не знают? Столько событий произошло в последнее время! Если все сейчас рассказывать, понадобится много времени. Да и не поймут папа с мамой всего, запутаются окончательно. Не поймут, какая связь между всеми событиями. Филя, если честно, и сам не понимал этой связи. Если бы понимал, то уж точно не находился бы в таком положении – подозреваемого! Так не нравилось ему это слово… «Подозреваемый»… Звучит как «преступник».