Простое море - [39]

— Который час? — спросил Петр.

— Шестой, — отозвался Коля, не глядя на часы, — Выспался?

— Разве это сон... Не кончилась операция?

— Продолжается. Пойти, что ли, поглядеть на мотобот... — Он поднялся. — Крикнешь меня, если что надо будет.

— А чего надо будет? — спросил Петр.

— Ну, если доктор вдруг выйдет или еще чего...

Старпом вышел из дома. Снег уже прекратился, ветер стал тише, и кое-где на небе появились в просветах облаков неяркие звезды. Некоторое время Коля смотрел на небо и пытался определить названия звезд. Звезду определить легко, когда видишь созвездия. А если они торчат на небе поодиночке, приходится долго и почти всегда безуспешно ломать голову... Потом он спустился с крыльца и увидел у окна человеческую фигуру. Присмотревшись, он узнал Бакланова.

«Неужели ему что-нибудь видно?» — забеспокоился старпом и, тихо ступая, подошел сзади. Окно было плотно занавешено шторой. Бакланов стоял с закрытыми глазами, опершись на окно грудью. «Потрогать его, что ли?» — подумал старпом, но потом решил не делать этого и пошел обратно, на тропинку, ведущую к берегу.

Еще издали он увидел, что мотобот благополучно стоит на прежнем месте, а несущий вахту Ломакин сидит на кормовой банке и крутит какую-то веревку,

— Как там? — спросил Ломакин, увидев старпома. — Скоро домой?

— Своевременно. Ты не пробовал, очень плотно сели?

— Ничего, стащим. Упремся веслами, баграми — он и сойдет.

— Хорошо, коли так, — сказал старпом, постоял еще немного и пошел обратно. Бакланов стоял у окна все в той же позе. Старпом свистнул. Тот не повернул головы.

Доктор стоял в кухне и мыл руки. Ему лил воду Петр. Теперь Илларион Кириллович мыл руки торопливо, и пальцы его дрожали.

— Хватит, — сказал он, и Петр перестал лить воду. Илларион Кириллович вытер руки халатом.

— Дело сделано? — спросил Коля Бобров. Доктор повернул голову к нему. У доктора было постаревшее, осунувшееся лицо, бородка растрепалась, и в ней запуталась нитка от бинта.

— Сделано, — сказал Илларион Кириллович. — Кажется, неплохо. Два дня мне еще надо здесь побыть. Лучше, конечно, дня три-четыре, но можно и два... Передайте капитану, что операция прошла благополучно. Он как-то по-особенному беспокоился об этой женщине...

— Сергей Николаевич обо всех беспокоится, — сказал старпом. — Надо, видимо, Бакланова позвать?

— Обождите. Сейчас девушка уберет и вынесет то, что ему не надо видеть. Только сразу скажите ему, чтобы он к ней не подходил и не прикасался. Наркоз продлится еще часа два-три.

Из комнаты вышла Галина, неся большой таз, прикрытый марлей. Она посмотрела на доктора. Тот кивнул. Галина вышла на улицу.

— Дали бы чаю, что ли... Здесь дают чай? — спросил доктор.

— Здесь всякие помои дают, даже спирт, — ответил старпом.

— Спирт сейчас был бы кстати, — сказал доктор. — Конечно, с вашего разрешения...

— Пейте... Сейчас это можно.

— Надо позвать Бакланова, —сказал доктор.

Старпом вышел на крыльцо и громко позвал:

— Вячеслав Алексеевич, идите в дом!

Бакланов отвалился от стены, оглянулся по сторонам, увидев Боброва, спросил:

— Что — уже?

— Кончилось. Идите.

— Как кончилось?

— Хорошо, хорошо... Да, еще одно, — сказал Бобров. — Доктору дайте спирта. Только, прошу вас, много не давайте, а то он может завестись — не остановишь.

Бакланов кивнул и прошел в дом. Старпом набрал на ладони снегу, потер лицо и руки и насухо вытер платком.

— Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается, — сказал он и пошел следом за Баклановым. Он разбудил моториста и послал его в мотобот. Абрам проснулся самостоятельно, попросил закурить и тоже ушел. Петр снова спал, закинув голову, раскрыв рот и демонстрируя тощую небритую шею. Старпом постучался, открыл дверь и сказал:

— Ну, я подался. Мы за вами зайдем дня через три, доктор.

— Т-ш-ш... — зашипел на него Илларион Кириллович. — Нельзя ли хоть вполголоса...

— Никуда ты не подался, — тихо сказал Бакланов, подойдя к Боброву. — Подожди, подкрепишь силы перед плаванием.

— Это дело хорошее, — сказал старпом. — Можно и подождать.

Они вышли в кухню. Бакланов достал маленькую канистру, разлил спирт в три стакана, налил кружку воды. Потом он достал руками из бочонка несколько соленых огурцов, отхватил ножом кусок от висевшего над плитой окорока. Он положил нехитрую закуску в миску, открыл дверь в комнату и тихо позвал:

— Илларион Кириллович, готово...

Когда пришел доктор, все подняли стаканы. Илларион Кириллович повернулся к двери, молча выпил и приложился к кружке с водой.

— Ну, за медицинскую науку, — сказал Бакланов, выпил и захрустел огурцом.

— И чтобы все хорошо зажило, — сказал старпом, проглотил спирт и запил водой.

— А ведь я тебе сначала не верил, — сказал Бакланов, дожевав огурец. — Думал, разве пойдет порядочный лекарь по морям плавать? А ты, оказалось, хирург, бывший майор...

— Бывает, — сказал Илларион Кириллович. — Можно, я отрежу кусочек окорока?

— Режь, чего спрашиваешь. — Бакланов подал доктору нож. — А ведь не окажись тебя на судне — так и погибла бы...

— Вертолет бы прислали с врачом, — сказал доктор.

— В такую-то погоду?

— Да, погода неважная, — согласился Илларион Кириллович.

— Чего скромничаете, Илларион Кириллович? — сказал старпом. — Спасли человека, честь вам за это и слава. Вы, может, год безделья этим оправдали.