Простое море - [36]

— Ветер-то как задувает, — сказал капитан, когда Настя вышла. — Даже в каюте слышно. Молитесь богу, чтобы он стих к утру.

— Бесполезно, — покачал головой Коля Бобров. — Бога нет. Это я еще в училище по астрономии изучал.

Он налил чай в оба стакана, положил себе три ложки сахару.

— А жаль, — продолжил он, намазывая масло на хлеб. — Представляете, как бы хорошо было: отбил полста земных поклонов, пропел соответствующий псалом — глядь, ветер стих и видимость полторы мили.. Иди и дергай вешки, как репу из грядки. Плохо, что нет бога, — заключил он и сунул в рот хлеб.

— Да? — в тон ему сказал Сергей Николаевич. — А такого не хотите: забыл утром поклон положить, а господь бог тебе в отместку снежный заряд, волну в борт, переменные течения и банку на курсе. Красиво было бы?

— У каждой палки два конца, — сказал старпом.

Когда кончили пить чай, он собрал посуду на поднос, отнес ее в раздаточную и вышел на палубу. Ветер теперь задувал порывами и нес с моря мокрый крупный снег. Потоки снега косо летели над палубой, около всех выступающих частей вырастали пологие барханчики. Вахтенный матрос в полушубке с поднятым воротником неподвижно стоял у трапа. Около левого сапога вахтенного тоже вырос холмик снега. Ветер становился все сильнее. Зыбь из залива стала уже заходить в Салму, и «Градус» покачивался у причала. Повизгивали проложенные между бортом и бревнами причала резиновые кранцы. Оба носовых швартова туго натянулись. Коля Бобров стоял около палов, постукивая сапогом по тросу, и решал, стоит ли заставлять вахтенного набросить швартов еще раз петлей на пал. Вероятно, вахтенный почувствовал это, оставил свое место у трапа и прошел на бак.

— Давай-ка передний заведем серьгой, — сказал старпом. — Ветер-то все усиливается.

— Я уж и сам хотел, — сказал вахтенный матрос. — А тут вижу, вы идете. Я и подумал, если надо будет, так скажете.

Он отмотал с вьюшки метров двадцать троса, просунул согнутый вдвое трос в швартовый клюз и, перегнувшись через фальшборт, спустил петлю старпому. Старпом протащил петлю немного назад и надел ее на пал. Вахтенный обтянул серьгу и закрепил ее на кнехте.

— Теперь ладно, — сказал незаметно подошедший сзади Сергей Николаевич.

— Тоже на душе неспокойно? — улыбнулся старпом, вытирая руки мокрым снегом.

— Да, заработало шестое чувство. Ерунда мерещится... Какой нехороший ветер!

— Кто-то бежит от конторы, — сказал вахтенный и показал рукой.

Вспышки створного огня раз в две секунды вырывали из тьмы бегущую человеческую фигуру.

— Насколько мне известно, здешний народ зря не бегает, — сказал Сергей Николаевич и опустил воротник куртки.

— Что-то мне холодно стало, — поёжился старпом и сунул в карманы мокрые руки.

Добежав до «Градуса», человек остановился и спросил у стоящего на пирсе старпома:

— Где капитан?

Он тяжело дышал и вытирал с лица тающий снег.

— Я капитан, — сказал Сергей Николаевич. — Почему бегаете по ночам?

— Я дежурный по участку, — представился человек. — Кудрин моя фамилия.

— Очень приятно.

— Получена радиограмма с Большого Скалистого. У них там человек умирает. Начальник маяка Бакланов подписал.

— Кто умирает? — коротко спросил капитан.

— Жена начальника.

— Ирина Петровна?

— Да. И они не понимают отчего...

— А точно ли помирает? — спросил старпом.

— Если Бакланов радирует, что умирает, значит, так и есть, — сказал Сергей Николаевич. — Что же с ней такое...

— Надо бы вам выйти, у вас доктор есть, — тихо сказал дежурный.

— Надо... — так же тихо произнес Сергей Николаевич. —А что с ней? — снова спросил он, забыв о том, что говорил дежурный минуту назад.

— Неизвестно. С сердцем очень плохо. Потом — она в положении на шестом месяце...

— Вахтенный, поднимайте старшего механика, — приказал капитан. — Пусть срочно готовит машину. Сразу по готовности выходим. Доктора пришлите ко мне в каюту. Николай Николаевич, вы своевременно объявите аврал. Я буду у себя, если что понадобится.

— Зря серьгу заводили, — сказал старпом и сдвинул на нос фуражку.

13

В дверь постучались. Сергей Николаевич быстро встал с дивана. Зашел старпом и доложил, что машина готова и люди на местах.

— Подсчитали, сколько нам идти до Скалистого при этом ветре? — спросил Сергей Николаевич.

— Побольше трех часов.

Капитан надел меховую куртку и вместе со старпомом поднялся на мостик. Через пять минут «Градус» отошел от причала.

— Буи-то мы поснимали. Трудновато будет идти, — сказал старпом.

— Гидрографу стыдно такие слова произносить, — заметил Сергей Николаевич. — Вот с высадкой там действительно трудно будет. Вы пойдете на мотоботе?

— Я пойду, — кивнул старпом.

— Значит, таким образом: я подойду к южному берегу. Там можно стать кабельтовых в двух. На берегу в этом месте есть щель между двумя камнями. Как раз мотобот протиснется. Цельтесь в эту щель. При высадке вам придется немного выкупаться, но это неизбежно. Особенно если камни уже обледенели. Берегите доктора, чтобы не разбился.

— Уж сбережем как-нибудь ради такого случая.

— Возьмите с собой Блюменфельда, Ломакина и одного моториста...

Открылась дверь, в рубку ворвался ветер и снег. В снежном облаке появился доктор. Воротник его шинели был поднят, уши шапки опущены и завязаны под подбородком. В одной руке он держал брезентовую сумку с хирургическим инструментом, в другой — саквояж.