Просто знать что ты есть - [22]

– Значит, мы оба согласны в том, что наш ребенок на первом месте.

Она неохотно кивнула.

– Что ж, в соответствии с этим положительным настроем, – произнес он, – позвольте показать вам ваш новый дом. Думаю, вам здесь понравится. Прошу вас.

Алешандру провел Сесили по роскошному дому, за который заплатил двадцать три миллиона. В огромной гостиной был высоченный, в двадцать футов, потолок, кирпичные стены, камин. А великолепная столовая могла принять большое количество гостей.

Она взирала на все с каменным лицом: и на помещение для детской, и комнату няни, и на студию йоги, и на многоуровневый сад на крыше. Энтузиазм у него окончательно пропал, когда они в молчании добрались до хозяйской спальни на верхнем этаже с арочными окнами и обширным камином, в котором потрескивали дрова.

Он оставил ее отдохнуть перед обедом и ушел с мыслями, что он, должно быть, рехнулся, рассматривая вариант с женитьбой. Его будущая жена не только персона нон грата для его семьи, но и абсолютно далека от практического разрешения ситуации, как он себе это представлял. Так бывает, когда ты хотел приобрести надежный седан, а вместо этого купил сделанную на заказ крайне капризную спортивную машину.

Сесили понимала, что выглядела сварливой и строптивой, но, когда они уселись обедать, она уже полностью владела собой.

Тихая, уединенная терраса казалась оазисом, кусочком рая посередине Нью-Йорка.

– Почему выбрали это? – спросила Сесили, обведя рукой террасу, когда экономка Фейт убрала тарелки и принесла кофе и чай. – Разве воротиле мирового бизнеса не больше подходит ультрасовременный пентхаус?

Черные глаза сверкнули.

– Может, не стоит язвить по поводу воротил, meu carinho?

Сесили чувствовала, как у нее загорелись щеки. Да, самообладание к ней, видно, не вернулось.

– Я хотел приобрести что-нибудь попроще, а агент по продажам показал мне этот дом, – сказал Алешандру. – Возможно, тут сыграло роль то, что я многие годы провел в пансионах. Мысль иметь свой просторный дом пришлась мне по душе.

Что она знает об этом человеке? По сути – ничего.

– А где вы пошли в школу?

– В Нью-Гэмпшире. – Он пристроил чашку с кофе на колене. – Родители отправили меня в элитный пансион, когда мне исполнилось шесть лет. В планы Салазаров всегда входили деловые связи с Соединенными Штатами, поэтому обучение нас с братом было очень важно. Отец постоянно находился в разъездах, а мать большую часть времени проводила в Европе, посвятив себя карьере наездницы.

Шесть лет. Она всегда считала, что обучение в пансионах – это негуманно, а когда ребенку всего шесть лет…

– Тяжело, наверное, было жить так далеко от семьи.

– Ничего другого мы с Жуакином не знали, а жизнь дома была сущим адом, так что мы предпочитали школу. Нам вполне хватало друг друга.

А летом и на школьных каникулах мы жили в Бельгии, в усадьбе бабушки.

Сесили прикусила губу. Она смотрела на него поверх чашки с чаем.

– Что произошло с браком ваших родителей? Они были влюблены?

– Судя по словам бабушки, это была головокружительная страсть, похожая на американские горки. А потом, после рождения Жуакина, отец переключился на других женщин. Обычное явление в том обществе, в котором мы вращаемся. Но моя мать – зная ее амбициозность в карьере, легко это представить, – она не тот тип, чтобы закрывать глаза на его поведение. Она устраивала сцены, грозилась развестись с ним, но так ничего и не добилась. В конце концов она сдалась и переехала в Бельгию, где занималась верховой ездой. Брак она не аннулировала, потому что положение дел ее устраивало.

– А какие отношения у вас с родителями сейчас?

– С отцом я никогда не был близок. А мать… она замкнулась в себе после того, как они расстались, полностью погрузилась в верховую езду и даже стала обучать других. Не будет преувеличением сказать, что она знает своих учеников лучше, чем нас с Жуакином.

Больно это слышать. Ей знакомо чувство отчуждения. Отец ушел в себя после смерти мамы, и, как ей казалось, ему стало не до нее.

– Такое детство… это тяжело, – заметила она.

– Хотите сказать, что поэтому у меня ущербное восприятие любви? – усмехнулся Алешандру. – Когда мои родители расстались, для всех это стало облегчением. И для матери тоже. Все держались в рамках приличия, исчезла настороженность. Я сделал выводы и понял, каким образом разумный брак, который предстоит нам с вами, сможет стать удачным. Однако, – уточнил Алешандру, – практичность неприемлема для моей бабушки. Мне удалось получить от нее уступку лишь потому, что я уверил ее в том, что мы с вами влюблены, что ребенок – это естественное продолжение наших чувств. Ей не терпится вас увидеть и узнать о наших свадебных планах. Я сказал, что мы остановимся у нее по пути домой из Англии.

Свадебные планы? Знакомство с Адрианой? Внутри у Сесили все перевернулось.

– Я и подумать не могу о свадьбе, пока отец не придет в себя. И я всегда представляла, что это произойдет в «Эсмеральде».

– В таком случае до октября у него есть время. Меня не сильно волнует мнение людей о том, что наш ребенок был зачат до брака. Однако рассчитываю, что мы будем женаты, когда он родится, – твердо заявил Алешандру.